— Кстати, хлопоча у плиты, я не проронила ни звука, — замечает она, сверкнув взглядом на мужа.
Алессандро откладывает нож и тянется к жене через стол. Он ее не касается, но само движение, порыв безошибочно свидетельствуют о преклонении, как будто даже о его неспособности в полной мере наделить ее любовью, которой она заслуживает. Луиза спокойно улыбается уголками губ. Во взгляде ее светится обожание, позволяющее Луизе терпеливо сносить придирчивость и мелкие капризы мужа. Момент трогательный. Я поднимаю свой бокал. Алессандро тут же поднимает свой.
— За что? — спрашивает он.
— За Луизу.
Луиза изумлена:
— За меня?
Алессандро тоже не очень понимает, с чего это я удостаиваю его жену такой чести, но скоро осознает. Благодаря ей мы собрались здесь, она свела нас вместе, приготовила чудесную еду: то и другое заслуживает тоста. Алессандро польщен. Мы со звоном сдвигаем бокалы. Потом Алессандро решает, что теперь его черед произносить тост.
— За ваше пребывание в Неаполе, — говорит он.
Мы поднимаем бокалы. Алессандро смотрит на Луизу, явно желая, чтобы она тоже приняла участие в обмене здравицами, предложив выпить за что-нибудь. Подумав немного, Луиза, глядя на меня, восклицает:
— За нашего нового друга!
— Благодарю вас. — Вежливо отвечаю я и добавляю: — За моих новых друзей!
— Это мой тост! — резковато бросает Луиза и повторяет: — За нашего нового друга!
Алессандро вторит ей.
Ставим бокалы на стол и продолжаем трапезу. Я собираюсь вторично просить Алессандро поведать мне историю про Джакомо Сонино, когда он, сделав два больших глотка вина, сам начинает рассказ.
Последние десять лет никто не нагонял на неаполитанцев такого страху, как Джакомо Сонино. Будучи лидером «Каморра модерна», он несет ответственность за девяносто процентов всей преступной деятельности в городе и за его пределами: убийства, контрабанда, проституция, доставка наркотиков, рэкет и «крышевание», даже уличные ограбления. Его банда заполнила пустоту, образовавшуюся после того, как в конце 80-х годов завершилась война между кланами «Нуова каморра органиццата» и «Нуова фамилья». Воспользовавшись случаем, Сонино набрал себе молодых парней, каких смог чем-то увлечь или подчинить. А в Неаполе таких молодых парней хватает. В образовавшейся банде кровных связей было немного. Преданность обеспечивалась посвящением в гангстеры, неукоснительной круговой порукой (omerta) и легендой о Сонино. Легенда эта включала университетское образование (вещь почти неслыханная среди южноитальянских организованных преступных сообществ), склонность к поэтическим упражнениям (здесь он, правда, менее оригинален), а главное, что Сонино оказался наделен своего рода бессмертием, выйдя невредимым из схватки с тремя вооруженными громилами. Алессандро поясняет, что для неаполитанцев, крайне склонных к суевериям, быть везунчиком — это самое сильное качество, каким может обладать человек.
