Слышно, как к нижней двери уже подскакал Яков со своими друзьями…
Чуть правее жерновов идет еще одна короткая лесенка, вниз, к мучным ларям. Теперь там Яков. А это что за дверь? Наверно, к водяным колесам… Вниз — значит сразу в руки Якова… Поскрипывают ступеньки — это из амбара спускается Черных… Клавдея рванула сыромятный лоскут кожи, заменявший дверную ручку, и бросилась к водяным колесам. Тут было полутемно и все мерцало каким-то зеленоватым светом. Клавдею сразу оглушил шум воды, бешено пенящейся в стенах бревенчатого сруба, холодные брызги окропили лицо. Она ступила ногой на тесаный бревенчатый мосток и прислонилась спиной к обледеневшей стене, чтобы не поскользнуться и не упасть под колеса.
Сквозь стену пробивался нежный, переливчатый наигрыш гармони-тальянки. Высокий, чистый голос грустно выводил:
Бродяга Байкал переехал,
Навстречу родимая мать.
«Лх, здравствуй, ах, здравствуй…»
Но резко хлопнула дверь, и все оборвалось. Должно быть, туда вошел Яков.
Клавдея разжала руку, и красные листки прокламаций, разлетевшись веером, исчезли в пенистом потоке.
Теперь Клавдея немного освоилась с полутьмой и стала отчетливее различать предметы. В конце мостка, на котором стояла она, у противоположной стены сруба, наклонно опущено в воду бревно с нарезанными в нем зарубками — ступеньками. Когда требовалось, мельник задвигал щитом отверстие в плотине, спускался по зарубкам на обсохшее дно и чинил колеса. Теперь же там клокотала вода, била в огромные лопасти колес, заставляя их со скрипом и грохотом медленно поворачиваться, взлетала бесчисленными брызгами и замерзала на бревнах рубчатыми натеками ледяных сосулек. Куда потом уходила вода, Клавдея не могла увидеть — загораживало колесо, но, наверно, под сруб. Там, за колесом, было единственное место, где можно спрятаться, если дверь сюда только откроют и не пойдут дальше.
Клавдее представилось, как будут бить ее смертным боем разъяренные мужики, если найдут здесь. В ушах еще звучали страшные угрозы Черных. Не помогут, не спасут — никакие отговорки. Только очень повинный в чем-то человек станет здесь прятаться. Отдайся она им в руки на дороге или в верхнем амбаре — и то было бы легче. Нет, нет, теперь никак нельзя попадаться к ним! И Клавдея пошла в другой конец сруба, спустилась по зарубкам к самой воде и замерла, вцепившись руками в обмерзшее бревно, готовая спрыгнуть, как только откроется дверь. Она старалась не смотреть вниз, на мелькающие белые хлопья пены, от которых так сильно кружится голова.
