Пробитое пулями знамя | страница 53



У водогрейки стояли кубовщик, два носильщика и кухонный рабочий из буфета. Кубовщик рассуждал неопределенно:

Погасить топку, уйти — через сутки все трубы к черту размерзнутся, лопнут.

Порфирий подошел запыхавшийся, вмешался:

А ты перекрой вентиль, выпусти воду.

Разве что так…

Носильщики хором закричали на Порфирия:

Забастовка-то чего ради? Ради какой такой выгоды?

Им не было дела до общих интересов рабочих. Багаж отдавали нести только богатые пассажиры, платили щедро и добавляли еще, так сказать, глядя по улыбке носильщика. Они жили не на жалованье, все деньги клали себе в карман, откупая только казенный номерок да особо — благоволение начальника станции. В разговорах они всегда прикидывались бедненькими, а каждый из них между тем уже имел собственный домок и сдавал внаем квартиры.

Порфирий подковырнул их с ехидцей:

Можете и не бастовать. Просить вас не станут. Все одно движение теперь остановилось и пассажирских не будет. Носите па здоровье сами себе по двугривенному.—

И прибавил серьезно — теперь уже для кубовщика и кухонного рабочего: — А выгода в забастовке такая: в Петербурге царь расстрелял рабочих — люди не хотят, чтобы и нас так расстреливали.

Да ты не комитетчик ли? — занозисто спросил один из носильщиков.


Слышал, что люди говорили. Кубовщик смотрел в землю.

Ну и что же, правильно говорили…

Айда, Северьян, по домам, — потянул его за рукав кухонный рабочий. — Пусть буфетчик мой, коли хочет, сам теперь всю грязную работу справляет. Мне не рука ото всех отбиваться.

Носильщики щерились в злых насмешках:

Будет рука, когда в кутузку посадят либо со службы выгонят.

В Петербурге дураки дерутся, а у вас будут чубы трещать.

Северьян передернул плечами.

Топку я сейчас погашу, — и обошел вокруг носильщиков. — А вы, рожи толстые, станете шептать по начальству — голов вам своих не сносить.

Все разошлись. К Порфирию подбежал Корней Морозов. Затряс головой на тонкой шее.

Коронотов, как бы нам в депо попасть, послушать? Интересно ведь. А?

Ну так войди, — насмешливо отозвался Порфирий. «Нашел простака! Думает, что о первой его подлости никто не знает, когда он рабочую сходку выдал полиции».

Да не пускают никак, говорят, набито народом натуго.

Вот видишь. Тоже и меня не пустили, — сказал Порфирий. — Чем тебе я могу помочь?

Ты, может, знаешь хотя, кто там выступал? О чем говорили?

Проспал я сегодня, Морозов. Как и ты, по платформе без толку бегаю. Да вон, гляди, гляди, тронулся уже весь народ из депо, беги туда, узнавай.