Посвященный в урки повиновался, но едва он перенес тяжесть тела на левую ногу, в глазах помутилось от боли и земля ушла куда-то косо вбок.
Очнувшись от короткого обморока, он увидел, что Рябой бережно поддерживает его голову, а Атаман разглядывает укушенное колено.
- Что, желтая пиявка? - спросил тот.
- Она самая,- подтвердил Ульc.
- Жаль.- Атаман слегка нахмурился.- Ну да ничего. Может, и выживешь. Рябой!
- Слушаю, Атаман.
- Раздобудь-ка ему баху. Желательно почище. Думаю, он вправе рассчитывать на твою любезность.
- Ага. Я мигом! - И силач со всех ног понесся туда, где беззаботно плескались лохи.
- Лежи тут, отдыхай.- И Атаман удалился.
Пытаясь отвлечься от жгучей боли в ноге, Ульc размышлял о том, сколь неисповедимы пути человеческой речи. Блатные жаргоны изобретались для того, чтобы можно было выделиться из общей массы, безошибочно узнавать своих. А в колонии, где все говорят на жаргоне, блатной феней нередко становится литературный язык...
Поистине забавно.
Вернулся Рябой с выстиранным на скорую руку одеянием.
- Сейчас просохнет, и можешь надевать,- заговорил он, расстилая ткань на горячем песке.- Там земляные кусаки были, но я вытряс всех до единой. Так что надевай смело. Как нога - очень болит?
- Очень.
- Ничего, брат. Не горюй. Я своими глазами видел одного, который выжил,-утешил его Рябой.-А ты парень крепкий. Слушай, кто тебя научил так драться?
- Никто.- Ульc безучастно смотрел в небо.- Само получается.
- Ишь ты!..-восхитился детина.-Хорошо, что ты к нам попал. Наша ватага -не чета прочим. Вот пойдем обедать - сам увидишь. Тебе такие чудеса и не снились. Дойдешь? Тут недалеко.
- Дойду.
- Не дойдешь - так дотащу. Ей же, дьявол, ты настоящий урка. Хочешь пожмем руку на брата?
- А как это?
- Верно, где тебе знать. Это делается так.- Рябой охватил пятерней ладонь разведчика и сплел свой и его большие пальцы.- Теперь надо сказать: "Рябой мне брат".
- Рябой мне брат.
- Ул мне брат.- И силач в восторге стиснул руку названого брата, да так, что тот едва удержал вскрик.
- Тебе лежать удобно? - спросил Рябой участливо.
- Спасибо, вполне.
- Я пойду окунусь, ладно?
- Конечно, иди.
Ульc остался в одиночестве.
Со стороны могло показаться, что он безмятежно греется на солнцепеке, но на самом деле он чутко следил за тем, что делается вокруг. Техникой чтения по губам разведчик владел в совершенстве, и ему не составило ни малейшего труда разобрать, о чем беседуют в тени куста Атаман и чернобородый человек с культей, уединившиеся на расстоянии не меньше пятидесяти локтей от Ульса.
