Чайка чуть потянула меня за рукав. Ой, мамочка! Стены терема, снаружи казавшиеся бревенчатыми, изнутри были капитально укреплены бетоном, минимум полутораметровой толщины. Ничего себе, столовая! Да такую и батальон скандинавов не вдруг возьмет…
— Что кушать будем, ребятки? — из-за прилавка вышла женщина, которая по своим габаритам вполне могла быть Маринкиной мамой или старшей сестрой. — У нас сегодня селедка под шубой, салатик оливье, борщ украинский, суп с фрикадельками весенний, кари с рисом, антрекоты, голубцы. На гарнир каша гречневая, картошка жареная, овощное рагу. На третье компот: персиковый, вишневый и из сухофруктов. Пироженки наши попробуйте: сегодня эклеры, корзиночки со взбитыми сливками и миндальные. Очень вкусно.
— А «кари» — это что? — нерешительно спрашивает кто-то из мальков.
— А «рис» — что? — тихо интересуется Катя.
Я молчу, хотя мне тоже очень хочется узнать, что такое «персиковый».
Женщина всплескивает руками:
— Деточки, голубчики вы мои! Я сейчас, — и развернувшись назад, громко кричит кому-то за прилавком, — Андрей! Оливье, весенний, кари и персиковый компот на тридцать шесть человек! Пирожные каждому!
Затем она соизволяет заметить нашего сопровождающего и мгновенно суровеет:
— А ты, лодырь, чего сюда приперся? Дома не кормят?
Провожатый смутился и, пряча взгляд, явно не зная, куда деть руки, вдруг забасил:
— Мам, ну ты чего? Мне ж приказано их сопровождать… Ну, и пообедаю, заодно…
— Дома поешь! — решительно отрезала женщина. — Мать вчера у плиты корячилась, вам, оболтусам, и папеньке вашему, коту гулящему, пироги пекла, щей наварила, гуся зажарила, а он — здравствуйте! Явился — не запылился! А ну, марш отсюда, бездельник!
Провожатый мгновенно исчез — только дверь хлопнула. А женщина обернулась к нам и снова заулыбалась:
— Рассаживайтесь, деточки, рассаживайтесь. Руки вон там помойте и садитесь. Сейчас все принесу…
Прямо над умывальником висит огромный колокол репродуктора, из которого льется знакомая мелодия. Это песня «От Москвы, до самых до окраин». Но вот голос, который ее поет, очень странный. Низкий, звучный, красивый, только слов не разобрать. И не потому, что слышно плохо, вовсе нет. Голос поет эту песню на непонятном языке. Странно…
— А вот и кушать подано — женщина снова появляется с огромным подносом в руках. Следом за ней шагает мужчина, под стать ей, с таким же подносом. А на подносах… Тарелки с чем-то непонятным, но наверняка очень-очень вкусным, что пахнет овощами, залитое майонезом. Отдельно — тарелки с хлебом, да сколько хлеба-то!..
