Ирка из минус третьего отряда, развратно поводя своими зелеными глазами, медленно подходит ко мне, крепко обнимает за шею, притягивает к себе и тянется целоваться, успевая при этом шептать: «Милый мой… Хороший мой… Единственный мой…» Я, с замиранием сердца, прижимаю ее к себе и…
Тра-та-та — та-та! Трам-там-там-там-там-там…
Гром фанфар из репродуктора и радостный голос диктора «Здравствуйте, ребята! Слушайте „Пионерскую зорьку“!». Блин! Какой сон обломали! Однако что же делать — пора вставать.
Я скидываюсь с койки и тут же начинаю, вслед за хором подпевать гимну. Вот, некоторые говорят: есть пионеры, что поют только для виду, а сами уже давно… Странно. Ну, не могу я в это поверить! Разве можно оставаться равнодушным, когда слышишь:
Сквозь тьму воссияло
Нам солнце свободы,
И Ленин великий
Наш путь озарил!
Гайдар — наше знамя!
За Дедом Афганом
Дорогою к счастью
Клянемся пройти!
Славься, республика,
Наша свободная!
Всех пионеров союз и оплот!
Верной дорогою
К счастью народному
Нас от победы к победе ведет!
Вот за этими мыслями я допеваю гимн и приступаю утренней гимнастике, под аккомпанемент бодрого наигрыша на баяне, и не менее бодрого голоса: «Встаньте прямо, ноги на ширине плеч…»
Сегодня — воскресение, но в нашей дружине объявлен гайдаровский субботник. Гайдар сам, вместе с Лениным участвовал в первых субботниках, в том числе и в том, знаменитом, когда они вместе, Ильич и Петрович, надрываясь, таскали бревна. Так что мне сегодня, как звеньевому, нужно, если и не первым, то в числе первых попасть на Площадь Павших Борцов — туда, где будет торжественный сбор перед началом работы. А потому, после «…переходите к водным процедурам» я пулей влетаю в душ и быстренько обливаюсь холодной… просто-таки ледяной водичкой, не дожидаясь, пока колонка прогреет воду. Быстро растереться махровым полотенцем… а что? Законный мой трофей! Я его совершенно честно получил в свою самую первую кампанию…
Был я тогда в нулевом отряде, только-только пятнадцать сравнялось. Тогда Объединенный Совет Дружин принял постановление об объявлении Зарницы Скандинавии. И сам Дед Афган (я, между прочим, еще живым его застал!) это постановление утвердил. Потому что достали!
Шведы и финны на нашу территорию почти сразу после Большой Тьмы вторгаться начали. И чего им дома не сиделось? Говорят, что во время Великого Конца, их почти не задело. Так, упали кое-где газовые бомбы, но это ж разве «задело». Вон, от нашего Архангельска, который «задело», одни руины остались! Да там даже выродни не живут — что выродни! — трава там не сразу расти начала! Сколько наших полегло, когда оттуда оборудование вытаскивали — ого! Там, кстати, и батя мой, того… Дозу такую схватил, что разве только ночами не светился.
