Это был не вопрос, а скорее утверждение, но на всякий случай я утвердительно мотнул головой.
— Это не хорошо, дабы отрок от болестей страдал, — он решительно взялся за свою сумку. — Я вот тут травок-кореньев разных собрал, да и запас у меня был. Дозволь мне Алексей, товарищ старший звеньевой, отрока вашего попользовать?
Предложение было неожиданным, но… Только что Самохин сообщил мне, что дела у Добровольского — неважные, и что, несмотря на все предпринятые меры, не исключена возможность сепсиса. А тогда Сеньке только и останется, что срочно оперировать ногу, после чего нужно или оставить его где-то, или возвращаться назад: с таким больным мы далеко не уйдем…
Здраво рассудив, что хуже Добровольскому Алеша не сделает при всем желании, я махнул рукой:
— Попробуй, тезка. Если поможешь — будет тебе большое пионерское спасибо!
Найденыш взялся за дело рьяно. Припряг к себе в помощь Маринку Семенову (ох, что-то она к нашему Алеше неровно дышит!), разложил чуть в стороне от общего костра маленький дополнительный и начал заваривать в свежей родниковой воде какие-то порошки, листики, веточки. В процессе он постоянно что-то бубнил и кланялся. Из любопытства я прислушался:
— Владыко, вседержителю, святый царю, наказуяй и не умерщвляяй, утверждаяй низпадающия и возводяй низверженные, телесныя человеков скорби исправляяй, молимся тебе, боже наш, раба твоего Всеволода немоществующа посети милостию твоею, прости ему всякое согрешение вольное и невольное…
Вот так, Алексей Борисович, вот и довелось тебе увидеть самые настоящие заговоры, словно в далекие древние времена! Я обалдело слушал дикую ахинею, которую нес Алеша, и тихо млел. Рядом со мной, вся превратившись в слух, устроилась Чайка. Она вообще в последнее время постоянно рядом со мной…
— …Ей, господи, врачебную твою силу с небесе низпосли, прикоснися телеси, угаси огневицу, укроти страсть и всякую немощь таящуюся, буди врач раба твоего Всеволода, воздвигни его от одра болезненнаго и от ложа озлобления цела и всесовершенна, даруй его церкви твоей благоугождающа и творяща волю твою. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, боже наш, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Катюшка, не сдержавшись, тихонько фыркнула. Я слегка ткнул ее кулаком под ребра: молчи, мол. Алешка-найденыш сейчас, конечно, ничего не видит и ничего не слышит вокруг себя, но Марина, похоже, прониклась ответственностью момента и, если она услышит смешочки и хиханьки-хаханьки — мало нам точно не покажется!..
