Началось все с глупости: первоотрядник Сеня Добровольский распорол ногу торчащим сучком. Бывают такие подлые сучья в лесу: лежит себе и лежит, старой хвоей или листвой засыпанный, на вид — гнилушка гнилушкой, а на деле — тверже железа. Как Добровольского угораздило на него наступить — он и сам объяснить бы не смог. Но ногу себе распорол качественно: почище, чем железкой.
Как и полагается в таких случаях, Сенька моментально шлепнулся на задницу с выпученными от боли глазами. Самохин с Карпенко — наши санитары — кинулись к нему, быстренько стащили ботинок и портянку, обработали рану, но даже самому тупому мальку было ясно — ходок из Добровольского на ближайшие дней десять-пятнадцать, как из… кхм… пуля.
Лоси у нас загружены на максимум, так что я распорядился подготовить носилки, составить график переноски и двигаться дальше с этим оболтусом на руках. Это здорово замедлило темп марша, так что вечеру мы смогли прошагать только километров пятнадцать. На следующий день весь пройденный путь не превышал двадцати километров, да еще и вымотались все минусовики до крайности. Еще дня три-четыре такого похода и все — нас можно будет всех списывать из активных бойцов в условно-боеспособных инвалидов. И тут на помощь пришел Алешка…
Собственно он каждый вечер подходил ко мне и просил разрешения поговорить о боге. Я разрешал — а чего не разрешать? — и он тут же отправлялся к малькам. Они встречали его радостно, но не так, как бы ему хотелось. Совсем не так. Все что он говорил, воспринималось мальками как сказка. И сам Алешка постепенно становился в их глазах кем-то вроде Андерсена, Бажова или обоих братьев Гримм. Чайка рассказала мне, что большинство мальков просто ждет не дождется вечера, чтобы послушать «Алешкины сказки», а потом обсудить их между собой. Общее восхищение вызвали какой-то пастух, который завалил вражеского великана из пращи камнем в лоб и здоровенный парень Самсон, который классно воевал за свое царство. Только потом его жена предала, хотя вообще-то она сама была как раз из врагов, так что и не предала вовсе, а просто провела грамотную разведывательно-диверсионную операцию. О чем мальки и сообщили Алеше, после чего он целый день ходил задумчивым…
Но сегодня Алеша-найденыш явился ко мне с вполне серьезным предложением. Он подошел ко мне вплотную и не стал мяться, как делал это обычно, собираясь что-нибудь сказать, а с места в карьер заявил:
— У вас, видел я, отрок уязвленный?
