Он хотел было сказать, что его обокрали, но вовремя остановился и прикусил язык. Незачем этой насмешливой женщине знать еще и об этой его неудаче.
Но Семирамис пристально слыша за ним.
- Так что было сегодня утром на базаре?
- Я пропил почти все деньги.
- И одарил каким-нибудь баснословным подарком какую-нибудь дешевую девку? - ревниво спросила Семирамис.
- Да нет же, - отрекся Конан. - Просто так вышло. Клянусь, я люблю только тебя, Семирамис. Я подарю тебе другую диадему. Если хочешь, подождем, пока градоправитель одарит свою любовницу, и я снова обкраду эту потаскуху Зоэ.
- Хочу! - просветлела Семирамис и умчалась на кухню, чтобы приготовить своему возлюбленному ужин. Голова у нее болеть перестала, Конан опять был при деньгах - почему бы не полюбить молодого киммерийца? Семирамис всегда ощущала к этому юноше вполне искреннее расположение, перерастающее в пылкую страсть всякий раз, как он обзаводился толстым кошельком.
И вдруг дикий рев ее возлюбленного заставил Семирамис выронить столовый нож и в спешке примчаться в комнату.
- Кром! - воззвал варвар к своему дикому божеству, после чего, без паузы, начал изрыгать ругательства на всех известных ему языках. Поскольку ругательства были обычно первыми словами, которые киммериец усваивал, оказавшись в новой для себя стране, то знал он их изрядное количество. Золотые монеты были рассыпаны по полу у ног Конана, как будто они обожгли ему пальцы и он выронил их.
- В чем дело, дорогой? - осведомилась Семирамис, уяснив, что ни змеи, ни крокодилы не заползли ненароком в ее уютный домик, и, что возлюбленный цел и невредим, а если и повредился слегка рассудком, то хуже от этого не стал. Женщина наклонилась и подняла золотой. - Что-то не так с этими деньгами?
Умело она прикусила золотой, потом принялась рассматривать его и так и этак.
- По-моему, это хорошие старинные монеты, - сказала она наконец. - Я видела такие как-то раз. Да ты мне и показывал. Помнишь, когда обворовал меняльную лавочку? Эти деньги намного дороже новых, потому что в них меньше медных примесей.
Конан дико посмотрел на нее.
- Это и есть те самые монеты, - сказал он.
Семирамис не поняла.
- Что?
- Это _т_е _с_а_м_ы_е_ деньги, которые я спер из меняльной лавочки! заорал Конан. - Я убью этого проклятого кхитайца! Он обворовал меня! Это он вспорол мой кошелек там, на базаре! А сам еще сочувствовал, желтая морда, кивал, языком цокал! Пирожком угостил! Зенки свои косые щурил с хитрецой, а я-то и не понял!
