— Ну да, бухаем, — согласились «отцы». Очевидно, в бутылке содержалось лекарство от страха, ибо великан их ничуть не смутил. — Но делиться не будем, самим мало.
Прохердей в кармане Мумукина противно захихикал. Деды побледнели:
— Опять вернулся!
— Кто? — не поняли путешественники.
— Да этот… как его… Уотергейт… Полтергейст…
— Прохердей? — осенило Сууркисата.
— Точно! Ночью сегодня носился по всему городу, все перевернул вверх дном. Ну вы сами же видите. Мы-то думали, что это ночной дух, а он, оказывается, и днем летает…
Трефаил не слушал. Он злобно ухмыльнулся, а потом попросил Власа вернуть дедов в исходную позицию.
— Ты чего, Трефаил? — насторожился Тургений.
— Ну-ка, доставай этого недоноска.
Ловко вытряхнув упирающегося Громыхайлу наружу, Мумукин преданно посмотрел на товарища:
— Слушаю, повелитель.
— Э, мужики, вы чего? — растерялся Прохердей.
— Говоришь, не бывал здесь? Мумукин, повелеваю: отдай презренного карлика на растерзание толпе.
Тургений усомнился:
— Не получится. Они не поверят, что коротышка мог натворить все это в одиночку. Они скорее нас заподозрят.
— Тогда оторви ему голову.
— С удовольствием!
— Стойте! — заорал Громыхайло. — Жалкие инфантильные людишки! Я найду вам глобус!
— Это что еще за хрень?
— Это объемная карта мира, идиоты! — продолжал истерику карлик.
— Сам идиот! — огрызнулся Трефаил. — На кой хрен нам объемная карта мира?
— Вы же сами говорили…
— Мы компас ищем, а не какой-то глобус. Блин, слово какое-то шарообразное.
Влас деликатно кашлянул.
— Будь здоров, — сказал Мумукин.
— Мне кажется, нас окружили, — перевел кашель Хольмарк.
Мумукин с Трефаилом огляделись. Хаотическое движение в городе прекратилось. Казалось, все население только и ждало, когда появятся наши герои.
— У них в руках камни, я правильно понял? — краешком рта спросил Мумукин.
— Угу. А сзади видишь фигню? Это ядерная пушка.
— Это которая с большими ядрами?
— С охренительно большими!
Мумукин сдавил в кулаке Прохердея.
— Конан-разрушитель хренов. Все порушил, а пушку оставил.
— Откуда я знал, что это пушка? — прохрипел пленник. — Я думал — старая котельная.
— Чем тебе думать, у тебя голова меньше наперстка!
Впрочем, долго ругаться не имело смысла, ибо предстояло куда более важное занятие — спасти шкуры.
— Мумукин, ты — золотые гланды всего Архипелага, — соврал Трефаил. — Наша жизнь — на кончике твоего языка. Если ты не уболтаешь аборигенов — они нас уроют.
— А поцеловать?
— Не надо. Тебя на всех не хватит. Не томи публику, говори давай.
