Однако запертые в тесном деревянном ящике тыкчтынбеки активно пытались разрушить целостность шкафа, в результате чего дорогой — красного дерева — гардероб потерял равновесие и обрушился на пол.
Пол крякнул, просел, и глубокий колодец башни разверзся под ничего не видящими молодыми чуреками. Шкаф замер в шатком равновесии между бытием и битием, причем последнее обещало только летальный исход, и летать предстояло неблизко.
Эхо многократно повторило «сиктым на кутак», прежде чем самый умный тыкчтынбек по имени Оу-Кей Оби догадался, что лишнее движение означает конец в самом неприятном смысле слова. Он шепнул «Ек!» — и все замерли.
Астроном, диссиденты и даже Эм-Си побежали посмотреть, что случилось. Взору их предстало зрелище, достойное кульминации паровой фильмы какого-нибудь Стефана Спилигоры или Жоржа Чеснокаса: на гнилой балке покачивался, шепотом ругаясь по-чурекски, гардероб, а балка при этом громко скрипела и все сильнее прогибалась под тяжестью тыкчтынбеков.
— Кердык, — предрек Кафка.
— Что? — не понял Унд Зыпцихь.
— Говорит, что калямба твоему шифоньеру, — перевел Трефаил.
— Там же люди! — ужаснулся Хольмарк.
— Класс! — Мумукин даже подпрыгнул от удовольствия, чем вызвал легкое сотрясение пола, и все четверо ухнули в пустоту…
За ту же гнилую балку, на которой балансировал шкаф, цеплялся теперь мускулистыми руками Сууркисат, «человек-паук», ниже, обхватив его за талию, дрожал Хольмарк, лодыжки которого трепетно сжимал Мумукин.
Эм-Си Кафка висел, ухватившись мизинцем за дырку в мумукинском носке.
— Мумукин, ты меня слышишь? — крикнул Трефаил.
— Слышу, — отозвался Тургений.
— Если мы выживем, я тебя убью, — пообещал Сууркисат.
— И я, — робко предложил свою помощь Хольмарк.
— И моя, — подал голос Кафка.
— Заметано, — покорился судьбе Мумукин. — Только чтобы не было мучительно больно. И потом пивом угостите… А теперь, Трефаил, придумай что-нибудь.
— Не могу, руки заняты, — прокряхтел Сууркисат.
Балка скрипнула и просела.
— Сиктым на кутак, — вырвалось у всех без исключения.
Балка просела еще сильнее.
— У вас тут все в порядке? — донесся из открытого окна детский голос.
— Ну не то чтобы совсем… — прошептал Мумукин. — Влас, будь добр, спаси нас, а?
Трефаил увидел за окном полглаза — формата оконного проема хватало только на это.
— А что вы тут делаете? — спросил великан.
— Спасай, говорю, а то глаз высосу. — Мумукин чувствовал, что помаленьку сползает с лодыжек астронома, поэтому решил поторопить Власа.
