Сатана так энергично припирал своими доводами Нетудыхина, что Тимофею Сергеевичу стало даже как-то несколько не по себе. На какое-то мгновение жизнь его действительно представилась ему во всей своей откровенно жестокой незначительности. Ее как бы в один момент догола раздели, и теперь она оказалась беззащитной и беспомощной, как нагая женщина перед ножом насильника. Перспектива была столь ощутимо мрачная, что он даже заколебался. "Торгонутъся, что ли, с этим негодяем? — подумал он в отчаянии. — Так обманет же, подонок коварный!"
Сатана учуял эту знакомую ему неустойчивость в душе человека.
— Ну, так что? — спросил жестко он, сверля Нетудыхина глазами.
— А нельзя ли так, чтоб и Добра немножко и чуток Зла? Зачем же совсем сгущать краски?
— Никак нельзя, Тимофей Сергеевич, совершенно. Только один путь: через Зло к Добру. Иного не дано. Да ведь это и не я придумал.
— Нет! Нет! — сказал Тимофей Сергеевич скорее себе, чем Сатане. — Это дело серьезное. Его надо основательно обдумать. Давать согласие с бухты-барахты я не могу. Я должен подумать, освоиться с ситуацией, потом решить, да или нет.
— Думайте, — сказал Сатана. — Я даже рад, что вы так серьезно относитесь к своему выбору, — он ласково улыбнулся. — Ваша жизнь существенно изменится.
"Обманет, проходимец! — опять подумал Нетудыхин. — А было бы неплохо иметь такого жука в своих помощниках". И вдруг неожиданно для себя он сказал:
— Но я должен знать, какова будет плата за мою службу?
— А что бы вы хотели иметь в своей жизни больше всего? Я многое могу, — сказал Сатана самодовольно.
Нетудыхин призадумался. Вопрос был не из легких. И не разменивать же свое желание, как в прошлый раз, на бутылку вина.
— Таланта бы мне как-то поприбавить чуток, — сказал он тихо после долгого раздумья, с тоскливой надеждой взирая на Сатану. — И удачи малость, если можно.
— Голубчик, — сказал Сатана, болезненно кривясь, как будто ему всадили иглу в зад, — талант — дело Господне. Это как раз то, что не по моей части. Потому, можно сказать, и обратился я к вам, что сам нуждаюсь в талантливых помощниках. А так — отвалил бы вам как Льву Толстому, да, поверьте мне, не в моей это компетенции. Насчет удачи — с дорогой душой, пособить могу. Только молвите, в чем она?
Но тут Нетудыхин стал финтить.
— Жаль, — сказал он с наигранным огорчением. — Очень жаль. Оказывается, и вы не всесильны. Досадно. Выходит, завысил я ваши возможности.
— Ну почему же! — загорячился Сатана. — Я многое могу: успех, положение в обществе, материальное благополучие, деньги — это все в моей власти. Наконец, борьба! Большая борьба между Злом и Добром, без участия в которой человек теряет всякий смысл существования, — здесь многое принадлежит мне.
