— Вывернутая диалектика, — сказал Нетудыхин.
— Ну, значит, так и закончите жизнь элементарным обывателем, — сказал Сатана. — Вас такая перспектива не страшит?
— Жизнь покажет.
— Она уже показывает. Давайте будем говорить откровенно, чего уж там юлить! Ну кто вы такой? Учителишка обыкновенный! Вы и живете-то впроголодь, лишний рубль экономите, чтобы иметь возможность купить необходимую книжку.
— Ну и что из этого? Тем не менее, я делаю свое скромное дело…
— Да, да, да! Как у вас говорят: это было бы смешно, если б не было так грустно. Вот именно! И втайне вы пытаетесь написать книгу. Но не просто книгу, а честную и высокоталантливую.
— Допустим.
— Восхитительная наивность! Не разобравшись в главном — хе! Люди уже понаписали достаточное количество хороших книг, даже гениальных, чтобы мир, прочитывая их, становился лучше. Ан нет, все идет по-старому: хорошие книги существуют сами по себе, мир каким был, таким и пребывает. Послушайте, вам сколько лет?
— А вы как будто бы не знаете!
— Знаю. Но мог и запамятовать.
— Зачем же тогда спрашивать?
— А чтобы проверить себя.
— Тридцать.
— Ну вот, почти Христов возраст. И чего вы достигли в своей жизни? Вышла одна тощая книженция — никакого резонанса, никакой прессы, идиотская тишина.
— Почему же? Отзывы были.
— Эти беспомощные аннотации вы считаете за отзывы? Книга должна быть событием — тогда она веха в жизни.
— Ничего, скоро выйдет вторая.
— Вы уверены?
— Должна выйти.
— А почему же не выходит?
— Трудно сказать, всякие причины: то с текстами долго мордовали, то бумаги, говорят, не хватает.
— А-а! А я бы провернул это дело на раз.
— У вас там знакомые есть?
— У меня знакомые везде имеются. Ну, ладно, пойдем дальше. Семьи у вас нет. Кстати, почему к бабам такой индифферентный?
— Ничего интересного не попадается, — сказал угрюмо Нетудыхин.
— Зря теряете время, Тимофей Сергеевич, — сказал Сатана. — Бабы — дело важное, потом пожалеете. И наконец, и угла у вас своего нет — вот ваше положение в жизни, если его не украшать всякими оговорками.
— Квартиру мне Захаровна обещала оставить, — сказал Нетудыхин. Он не добавил, что непременным условием этого уговора были похороны самой Захаровны и Кузьмы, после его смерти, рядом с могилой хозяйки.
— Захаровне еще жить целых двенадцать лет, — сказал Сатана, испытывающе глядя на Нетудыхина. — Кузьма умрет раньше ее. Вам будет сорок два. А там и косая не за горами, катастрофа! Жизнь можно перечеркнуть. Ее не было! То есть она была, была, треклятая, но не состоялась. Все, точка! Забвение!
