Как известно, избы возводятся вокруг печи. Карельские, рассчитанные на долгую морозную зиму, – тем более. Причем возводятся они очень продуманно: вот эта большая, в два окна, комната, в которую выходит только один угол печи, называется летней избой, а к зиме здесь должна выстроиться немаленькая поленница – чтобы не бегать за каждой порцией дров на мороз; а основное тепло печь отдаст в меньшую «зимнюю» избу и на кухню.
– Смотри, – сказала Маринка.
Я посмотрел. В углу на истлевшем половике грудой лежали серые, как бы покрытые копотью, кости. Больше в летней избе не было ничего.
Кости были не слишком крупные – ну и, слава богу, не человеческие. Я присел, отогнул угол половика и увидел большой собачий череп. Нет, не собачий. Волчий.
– Волк, – как бы услышав, что я думаю, сказала Маринка.
Я встал. Вдруг закружилась голова, и мне показалось, что сейчас опять пойдет кровь носом.
– Посмотрим дальше?
– Ну раз уж забрались со взломом…
– О! Свечка!
Маринка шагнула к окну, нагнулась и подняла с пола деревянную плошку с торчащей из нее полусгоревшей темно-коричневой свечой. Я поджег фитиль, мы дали огоньку разгореться – и пошли на кухню. Обычно самое интересное в деревенских избах находится на кухнях и чердаках.
Кухня носила следы разгрома. Здесь как будто дрались – лавка валялась перевернутая, стол был сдвинут с места, один стенной шкафчик покосился, другой – просто разлетелся в щепу. Что странно – на полу не было ни мусора, ни осколков. Словно вымели тщательно, причем совсем недавно. Целой посуды и вообще кухонной утвари тоже не было – вынесли? Дверца каржины (если кто не знает, то это такой деревянный короб, примыкающий к печи: сверху лежанка, а с торца – лестница в подполье) была изломана и сорвана с петель. Огонек свечи задергался, и мне показалось, что в подполье легонечко втягивается воздух.
– Как интересно… – пробормотала Маринка, наклоняясь к боковой стенке каржины. – Посвети, Кость.
На досках, отшлифованных песком, угадывались глубоко прорезанные узкие рисунки, которые снова, как и на перекладине ворот, не удавалось как следует рассмотреть.
– Сбоку, сбоку… – командовала Маринка. – Пониже… вот так.
Наконец свет действительно упал как надо, и стали видны знаки и фигуры.
– Олень… лось, да?.. волк… еще волк… медведь… а это что?
– Паук, – предположил я.
– Нет, это какая-то составная руна, я думаю… так, а это?
– Ну не крокодил же.
– Щука! А это какие-то птицы. А это?..
– Человек, надо полагать.
