— Ира Махалина! Может, ты объяснишь нам записи в этом блокноте? Откуда у тебя такая злость на своих одноклассников, что это за дикие характеристики?
Махалина сидела бледная.
— Я с тобой разговариваю! Встань!
В классе жутко тихо.
— Ну! — Голос классной руководительницы все резче.
— Заткнулась… — просвистел Даянов.
Вдруг Махалина сорвалась с места, подбежала к двери и рванула ее на себя.
— Наташа и ты, Галя, верните ее! Быстро, — приказала Нина Михайловна.
Вернули.
— Прочти нам все, что здесь написано, Махалина! — Классная руководительница положила блокнот перед ней. — Прочти вслух и по каждой характеристике попробуй разъяснить, чем ты руководствовалась, когда писала такие нелепости и измышления!
— Не буду! — сказала Махалина тихо.
— В школе ты должна придерживаться общих норм поведения! Дома или на улице можешь с каблуков сбиваться, а в школе…
— Не буду!
— Писать духу хватило, а читать нет?
В эту минуту лишь несколько человек смотрели на Махалину по-человечески. Остальные были ожесточены: не дожидайся поддержки, Махалина!
— Нина Михайловна, можно, я буду читать! — вскакивая, предложил себя Даянов.
— Сядь, Даян, а то голос потеряешь! — негромко предупредил я.
— Читай, Ира! — сказал Отшельник. — Читай, не бойся!
Махалина посмотрела на класс и встретила вражду и насмешку в большинстве взглядов, потом аккуратно сунула блокнот в портфель и пошла к двери.
— Вернись! — крикнула классная руководительница. — Или совсем не приходи в школу!
— Нина Михайловна, — сказал Отшельник, — почему вы с ней так разговариваете, за что? За то, что написала в блокноте правду?!
— Пра-авду? Ты уверен, Сивец?
— Да, правду!
Класс загудел.
— Отшельник, чего ты выступаешь, ты же не знаешь, что написано!
— Я знаю человека, — сказал Отшельник. — Знаю, что Ира Махалина никогда не лжет. Кто-нибудь вспомнит хоть один случай, когда Махалина соврала?
— Разбирайтесь сами, раз все правда! — Нина Михайловна махнула рукой.
Мы с Отшельником шли домой молча. На отлогом берегу Клязьмы среди сырых кустов шевелился унылый ветер. Хлюпало под ногами. Прощальными яркими лоскутами рвались с веток листья. Доносилось сипенье и простуженное чиханье моторки.
— Ребята-а! — Догнал нас Сережка. — Вы заторопились, а там почти все девчонки пошли на пустырь!
Отшельник круто остановился.
— Зачем?
— Решить, что с Махалиной делать.
— Брось, Отшельник! — сказал я. — Что они могут решить? Ну, объявят бойкот, ну и что! Ты можешь не соблюдать!
— Там решается, быть ей человеком или не быть! — крикнул на меня грубо Отшельник. — Можешь идти домой, удар в челюсть отрабатывать! Пригодится себя защищать!
