…
С Камы показалось несколько артелей гусей.
На случай, — не налетят ли на меня, я скрылся в береговых кочках и вложил в ружье патроны с нулевой дробью.
Передние артели пролетели срединой озера, и только последняя, отставшая от первых, достигнув озера, потянула вдоль моего берега и налетела на меня, — высоко и не близко.
Огорченный неуспехом утреннего осмотра утиного присада, я выстрелил «на удачу». Один гусь отделился от стаи, часто махая крыльями, поднялся кверху, на мгновенье остановился, и с большой высоты грузно бухнулся в воду, — в расстоянии от берега более пятидесяти сажен.
Хороший, — красивый выстрел, и недурная картина из охотничьей жизни…
С большим удовлетворением и с благодарностью взглянул на своего десятифунтового садочного Ремингтона. Этим выстрелом, надежное ружье еще раз подтвердило справедливость рассказов местных охотников о его дальнобойности и силе…
Кругом было светло и ясно, но над поверхностью озера бежал туман, то открывая, то снова закрывая воду, и мне не было видно, — где лежит убитая птица.
Макбет слышал, как гусь упал. Посланный мной, он поплыл и скоро скрылся в волнах тумана.
Долго не было Макбета. Я стал беспокоиться и, наконец, услыхал, значительно правее моей сидки, всплески воды и шаги бегущей берегом собаки.
Очевидно, Макбет потерял в тумане направление ко мне и сбился «с дороги».
Он пришел — без гуся, и сейчас же лег у моих ног, дрожа всем телом. Сняв с себя полушубок, я накрыл им собаку.
Что же дальше делать?
Снова посылать за гусем, обожженную ледяной водой собаку, было бесполезно, так как туман мешал видеть, где лежит убитая птица.
Отказаться от гуся, такой редкой и в этот день единственной охотничьей добычи, — также не хотелось…
— Посижу и подожду, когда уйдет туман. Собака согреется, снова пойдет в воду. и достанет гуся.
Это решение так окрепло, что я готов был сидеть на озере до полудня. Тогда будет виднее и теплее.
Ждать пришлось недолго. Потянул ветерок, туман еще сильнее побежал по воде, вскоре собрался в конце озера, над его истоком, и повис над ним, колебавшейся белой полосой.
Озеро совершенно очистилось от тумана. Небольшой ветерок рябил воду.
Гусь, — не утка, и его должно бы видеть на воде.
И тем не менее, на воде гуся не было видно.
— Куда же он девался!.. Неужели нырнул и ушел?
На двухверстном озере, имевшем более трехсот сажен ширины, заросшем тальником и тростниками, не найдешь раненого гуся…
— Нет, гусь не ранен, а убит! Он умер там, вверху, и упал в воду мертвым.
