Возможно… Но на воде нет гуся.
Вблизи места, с которого я стрелял гусей, берег озера поднимался кверху небольшими бугорками. Я вошел на них и увидел гуся.
Его отнесло ветром от берега и он лежал дальше двухсот шагов от камышей. С бугра, гусь казался небольшой серой тряпкой, плашмя лежавшей на воде.
Нужно послать Макбета.
Конечно, не следовало бы это делать.
Но нужно сознаться, что в пылу увлечения, охотники не всегда согласуют свои действия с требованиями «холодного» рассудка…
Покрытый моим полушубком, Макбет согрелся, и покорный моему приказу, снова пошел в ледяную воду.
— Там, Макбетушка! Там, там! — подбадривал я собаку.
Проплыв сажен пятьдесят, Макбет сделал на воде два круга и не увидел гуся.
Я вбежал на бугор, и оттуда, криками и жестами руки посылал вперед собаку.
Макбет поплыл дальше, и вскоре, увидев гуся, быстро направился к нему. Обратное возвращение к берегу было труднее: гуся нельзя захватить поперек, как утку, и собака, взяв его за шею, тащила волоком рядом с собой.
Тихо подтащив гуся к берегу, она уже не имела силы подать его мне в руки, и войдя в кочки, часто трясла головой (вероятно, в уши попала холодная вода).
Убитый гусь оказался крупным сибирским гуменником.
Вернувшись около десяти часов утра домой, я увидел, что термометр показывает два градуса мороза…
После этой охоты, — Макбет три дня хворал. Его знобило, он ложился ближе к железной печке и дрожал, мало ел и много пил. На четвертый день повеселел, и на пятым, — пошел со мной на охоту.
Вскоре начались сильные холода, озера встали и я уехал с хутора в город, предполагая, что плавание Макбета за гусем обошлось для него благополучно.
Зимой этого же года, Макбет начал усиленно трясти ушами, часто их чесал, на внутренней стороне ушей появилась краснота, и весной следующего года, оглох наполовину…
Конечно, не следовало так скоро посылать собаку второй раз в воду, — Макбет дороже гуся. Но это положение выяснилось после того, как обнаружились последствия второй ледяной ванны; тогда же, мне было только ясно, что гуся нужно достать, и если Макбет не пошел бы вторично в воду. то я остался бы на берегу озера и ждал бы, когда гуся прибьет к противоположному берегу.
Я ждал бы не только этот, но и следующий день.
Тогда, — мне казалось, что прелесть розового морозного утра, неожиданное и приятное для меня появление артели гусей, мой далекий по ним выстрел и красивое падение гуся, все это ничего не стоит, и вся суть охоты сводится исключительно к тому, чтобы достать гуся.
