Лаборатория «Фогель-Полсон» развернула рекламную кампанию, призывая мыть собак средством «Флоксо». А вся причина в том, что оно уступало при использовании в хозяйстве их самому главному и сильному конкуренту — моющему средству «Вондро» — и, стало быть, приходилось искать новые области применения первозданно проведенного на мышах, оказались точно такими же, как и с другими подручными материалами. Одна мышка стала первозданно беленькой — как в день, когда появилась на свет; растворитель, в котором он ее искупал, мылился вполне нормально. Другая выглядела так, словно ее обработали препаратом для клеймения, но растворитель Маннихона все ликвидировал за какие-то пять минут.
Мышек он убил. Человек сознательный, убежденный, не мог он в своих дальнейших опытах пользоваться второсортными мышами. Когда приканчивал вторую, ему показалось, что она его укусила.
Приготовил новый раствор, на сей раз с одной миллионной грамма диоксотетрамеркфеноферрогена-14; подошел к клеткам, вытащил еще парочку мышей — в клетках у него их великое множество. Ему отдавали мышей, считавшихся бесполезными для науки, — в лаборатории они больше не нужны, — и таким образом в его распоряжении оказались мыши с самыми разнообразными заболеваниями: страдающие гигантизмом; слепые; черные, пегие; пожирающие свое потомство; прихотливо-капризные мыши желтого цвета; серые, с пятнами, похожими на красную анилиновую краску, и даже такие, которые кидались на прутья клетки и на камертоне убивали себя, как только слышали ноту до-бемоль.
Итак, стараясь уберечься от острых мышиных зубов, Маннихон ловко вытащил из клетки еще пару мышей. Клетки с мышами хранились в темном помещении (аудиторский отдел придерживался твердого мнения, что электрический свет в отделе моющих средств и растворителей — непозволительная роскошь), и он не видел, какого цвета его избранницы, покуда не принес их в лабораторию. Оказалось — желтоватого, — сильно смахивали по его представлениям на недоедающего золотистого лабрадорца или недомогающего китайского рабочего прачечной. Намазал их обильно табачной смолой; чтобы иметь ее в достатке, приходилось все время курить трубку, — от табака щипало язык, но сейчас не время задумываться над приносимыми жертвами.
Опустил одну мышь в раствор дистиллированной воды и «Флоксо» на дюйм от дна; с одинаковым тщанием протер руки спиртом и вымыл мышь; та поднимала множество брызг, видно, ей нравилась такая ванна. Все пятна пропали, в склянке зашипела мыльная пена. Тогда он проделал ту же процедуру с второй мышью и добавил в раствор одну миллионную грамма красно-коричневого порошка. Снова протер руки спиртом, а когда повернулся, мышь лежала на боку в растворе. Наклонившись пониже, долго ее разглядывал: Не дышит, мертвая. Ему-то хорошо известно, как выглядит мертвая мышь — сколько перевидал их на своем веку!
