– Мне все равно… – отозвался тот, – я хочу умереть дома в своей постели. Когда я и жена умрем, тогда делайте что хотите… а пока уйдите отсюда все, раз вы ничем не можете помочь!
Капитан подозвал к себе стражника с арбалетом и негромко сказал ему что-то. Тот кивнул и, уперев арбалет в мостовую, стал взводить свою убийственную машину. Уложив в борозду стрелу, он навел свое оружие на несчастного и тогда Капитан сказал:
– Слушай, парень. Мне тебя искренне жаль. Но сейчас ты возьмешь свои вещи, одеяло возьми, поесть что-нибудь, и отправишься за моей стражей к городской стене. Там барак стоит, где ты и будешь жить пока либо не выздоровеешь, либо пока отец Марк не отпоет твою грешную душу. Ты меня понял, парень?
– Капитан! А не сходить ли тебе прополоскать свой рот… из него воняет. Даже хуже чем от меня. Я все сказал… – пробулькал несчастный и словно в доказательство выпрямился, отпустил косяк дверной и упер руки в бока.
– Парень мне очень не хочется тебя убивать. – Искренне сказал капитан. – Но я именно таки и поступлю, если ты не пойдешь с нами. Ты меня понимаешь!?
– А мне все равно… – абсолютно честно сказал мужчина на входе. – Убьешь ты меня или уведешь всех отсюда… главное что я умру в своем доме… Когда ты будешь подыхать как я ты поймешь как это важно … умереть в своем доме… где все свое… где ты можешь подума…
Договорить ему не дали. Капитан, поглядев на стрелка, кивнул и тот не мешкая выстрелил. Стрела на удивление пастора не застряла в горле несчастного, а прошибла его на вылет и ушла куда-то в темноту дома. Пораженный Черной Смертью схватился за горло и осел на колени… он пытался кричать, но из этого вышел только хрип и еще большее бульканье…
Питер не смог остановить рыдания до самой реки. Только там, оставив вещи на берегу, он упал в холодную, не по летнему воду, и, почти захлебнувшись, смог остановиться. От долгих слез он стал икать, а от холода реки задрожал всем телом. Он чувствовал себя настолько отвратительно, как не чувствовал никогда. Он ничего не ел с утра, но, не смотря на это, только Питер вышел на берег как его скрутили спазмы и он на коленях стоял, пытался выдавить из себя хоть что-то помимо сдавленного кашля.
Почти без сил он повалился на бок и снова слезы потекли по его щекам. Он всхлипывал и размазывал грязь и слезы по лицу. Вскоре у него нестерпимо защипало в глазах и он вновь полез в реку.
В этот раз он умылся. Разделся до нага и далеко зашвырнул теперь уже странно опротивевшие ему повседневные лохмотья. Глядя как его рубаха и штаны уплывают влекомые медленным, но неостановимым течением Питер словно прощался с прошлой жизнью. С прошлой такой почти беззаботной и пусть с грустинкой, но радостной жизнью. Когда дома его ждала мама, когда отец всегда был готов помочь ему или подсказать. Когда он чувствовал, что не одинок.
