Питер хмуро глядел на пастора и в душе, наверное, ненавидел этого сухого человека кто так жестко и бесцеремонно оставил людей без надежды. Закрытые ворота днем это само по себе страшно. Страшно и непонятно. Словно враг стоит под стенами города и жаждет ворваться внутрь и истребить всех и вся. Но враг же уже ворвался. Город этими закрытыми воротам просто давал понять, что он сдался.
Мальчик шмыгнул носом и потер воспаленные и раскрасневшиеся веки. Вторую ночь подряд он не мог нормально уснуть. Его грудь раскалывалась от страха и боли за своего отца, когда он слышал тихие постанывания его. Врач, еще молодой и явно малоопытный врач, жестоко сказал, что надежды нет. Это Черная Смерть. Он осмотрел и мать Питера и его самого. И сказал, что пока на них нет симптомов этой кары господней. Он велел чаще мыть руки и не прикасаться к больному, а по возможности не входить в его комнату. Но как его мать могла оставить мужа своего? Как она могла не дать страдающему воды?
Мама теперь спала на полу в комнатке Питера. Спала… Это неверно сказано. Она мучалась, а не спала. Поднимаясь каждый час она ходила обмывала тело отца Питера и меняла тряпки под ним. Отец сильно потел, но кроме желтых, словно гноистых следов пота на тряпках, сваленных в кучу у дверей, Питер видел и бурые следы вскрывшихся гнойников. Он представлял себе, как выглядит тело отца и еле сдерживал спазмы в желудке. Ему было страшно и горько от бессилия, что-либо сделать или изменить.
Мать не пускала Питера в комнату отца. Она говорила, что если она заразится и умрет на то воля божья. Ведь давно еще до рождения Питера она обещала пред богом быть с мужем и в бедах и в радости. Мальчик все понимал, но от мыслей, что и мама может заболеть, ему становилось совсем плохо. Он прижимался к маминому животу и всхлипывал, пока она успокаивающе гладила его по волосам.
…Врач приходил и этой ночью, прячась во тьме, словно лихой человек. Он еще раз осмотрел отца и заявил, что тому осталось от силы сутки, двое. Потребовал, чтобы мать не рассказывала никому, что он приходил осматривать больного. Типа не знал об этом никто, горько усмехался мальчик, вспоминая, как тарабанил в дверь счетовода. Мама обещала и что не расскажет никому и что, как муж скончается, немедленно позовет стражу или отца Марка.
