— Сзади, видать, сообразили, — сказал один из носильщиков. — Может, следили за ним?
В руках он держал плащ и пиджак пострадавшего. Косой разрыв тянулся вдоль спины от плеча к поясу. На воротнике темнело несколько бурых пятен.
— Видимо, кровоизлияние во внутреннюю полость, — услышал Денисов. Из медкомнаты выходили хирурги отделения реанимации и с ними капитан Антон Сабодаш, дежурный.
Денисов осмотрел пиджак: клочок наждачной бумаги, табак — обычный карманный сор.
— Документов не было? — спросил Сабодаш сержанта. Сержант-первогодок, угловатый, с завязанными по случаю мороза наушниками, передал дежурному жесткую картонку билета.
— Вот это, товарищ капитан. Он только что приехал с ночным скорым.
Врач медкомнаты все не мог успокоиться.
— Я думал, человеку плохо. Бывает… А сержант разглядел. «Смотрите, — говорит, — карманы вывернуты!»
— Покажите это место. — Сабодаш свернул на платформу, медик послушно двинулся за ним.
— …Хорошо, мы быстро прибежали… — Медик не догадывался, что поступил не так: не вызвал к месту происшествия оперативную группу. — А с машиной реанимации повезло: только позвонил — уже едут!
— Карманы вывернуты, — повторил Сабодаш. — А вещи?
— Вещей не было. Шляпа валялась: поля как у панамы… Знаете? Носят сейчас… Мы подобрали.
«Поля как у панамы…» — Денисов вспомнил пассажира с ночного скорого, бегом вернулся к машине, поднялся на подножку.
Сквозь незакрашенные половинки стекол виднелись резиновые трубки, яркий свет заливал операционный стол. За спинами хирургов нельзя было ничего разглядеть. Денисов постучал. Когда один из них отодвинулся, мелькнуло белое лицо, застывший в гримасе рот.
В противоположном углу лежали уже знакомые Денисову легкий, не по сезону, плащ и шляпа «дипломат». Желтого портфеля в машине не было. Денисов медленно пошел обратно.
— Ведь знал! Знал, что надо в таких случаях сообщить в милицию, — оправдывался врач. — А тут как из головы вылетело…
— Вы в это время больного обрабатывали, — подсказала медсестра.
— Да, да. Сильнейший ушиб руки…
Сабодаш насторожился.
— Руки?!
— Кисть пострадала… Но когда сообщают, что человек погибает… Все бросаешь…
— Тот больной с ушибом руки… Он записан?
— Нет, в том-то и дело. — Нездоровый румянец на щеках врача казался наведенным: грустное лицо комика под слоем грима. — Я же побежал…
— Какая рука у него была повреждена?
— Правая.
— А как он выглядел?
Медсестра снова пришла на помощь:
— Мужчина. В шапке…
Приметы оказались ординарными.
