— Пора вам, Павел Степанович. Из управления интересовались: в чем дело, почему не едет?
— Третий что-то молчит. Самый младший.
— Но вы же не собираетесь ехать ко всем сразу?
— К нему-то как раз и хотелось, к младшему… Я вас не стесню Я себе чуланчик освобожу и там поживу.
Сергей нервно прошелся по комнате, потом повернулся к неловко застывшему у порога Строкову.
— Вы должны уехать!
— Уеду, уеду! — повторял Строков.
— Сергей! — попыталась вмешаться Наташа.
— Это наши внутренние дела, — остановил он ее.
Строков вышел не попрощавшись.
— Ну что мне делать? Не милицию же сюда вызывать!
Он обернулся и увидел ее лицо.
— Что с тобой?
— Я, кажется, поняла…
— Что поняла?
— Зачем я тебе понадобилась…
— Не говори глупостей! — крикнул Быстров.
После ссоры, когда он схватил куртку и ушел, хлопнув дверью, Наташа задумалась: «Что теперь делать?»
Самым правильным было собрать вещи и уехать. Она с самого начала подозревала, что здесь что-то не так, что должна быть какая-то причина, заставившая его позвонить. Наташа начала укладывать вещи, но потом захлопнула крышку и несколько минут сидела, упершись локтями в холодный чемодан. Чтобы до конца понять Сергея, нужно хоть что-нибудь узнать о его жизни на станции.
Наташа вышла во двор и почти сразу увидела Строкова. Он сидел посреди двора на старом колченогом стуле и что-то писал в блокноте. Преодолев неловкость, она подошла к нему. Строков церемонно приподнялся навстречу.
— Вы, я вижу, быстро освоились с высотой. Уже прогуливаетесь?
— Мне сейчас не до прогулки! Поговорить с вами хотела.
— Чем могу быть полезен?
— Можно откровенно? Иначе не имеет смысла. Скажите прямо, что тут у вас происходит? Почему Сергей стал кидаться на людей? Раньше я его таким не знала.
— А вы его давно знаете?
— Второй год.
— Срок немалый для семейной жизни.
— Мы не женаты.
— Вот как? Ну что же, откровенность за откровенность. Я сам еще не могу понять, что он за человек. Может быть, вы это знаете?
Наташе не понравился вопрос, и поэтому она ответила сухо:
— Вполне нормальный человек, мне, во всяком случае, нравится.
— Вы, очевидно, меня не поняли. Я хотел знать, способен ли Сергей Александрович быть объективным в конкретном и очень важном деле?
— Может быть, я лучше смогу вам ответить, если вы сначала объясните, о чем идет речь?
— Да… Конечно… Я попробую.
Он объяснял минут сорок. Повел ее на станцию, показывал какие-то графики, чертежи. Вначале она пыталась разобраться, но вскоре поняла, что ей не хватает специальных знаний. Главное было, однако, не в том, что рассказывал Строков, а в том, как он об этом говорил. И ей очень захотелось помочь ему.
