На асфальта литое стекло.
6
Я считал и сейчас так считаю
(Вы все это оспорить вольны),
Что все те, кто собою кончают,
Без сомнений, душевно больны.
Это, видно, у них от рожденья,
Вряд ли можно такое привить,
Чтоб инстинкта самосохраненья
Все порывы в себе подавить.
Ведь им нужно сменить подсознанье,
Где хранится инстинкт мощный тот,
Алогичным пустым беснованьем
Горьких чувств, поражений, забот.
Я могу понять тех, кто болезнью
Многолетней совсем изможден,
Что считает уже бесполезным
Острой боли противиться он.
Я пойму изнуренных жестоко
Заключенных из концлагерей,
Что бросались на провод под током,
Чтобы с мукой покончить своей.
Безусловно, бывают такие
Ситуации, что иногда
Позавидуют мертвым живые.
Так бывает... Но все же когда
Молодой человек добровольно
Принуждает себя умирать, -
Бестолково, беззубо, безвольно, -
Я не в силах такое понять.
Что их, глупых, на это толкает?
Неурядицы в горькой судьбе?
Их пресыщенность жизнью пустая?
Их сопливая жалость к себе?
(Я не очень-то мягок словами,
Мне бы жестче хотелось сказать,
Да боюсь, что какой-нибудь даме
Эти строки придется читать).
Может, это и есть пресловутый
Чарльза Дарвина вечный отбор:
Жизнь тех особей, что почему-то
Могут дать не потомство, а сор,
Пресекается жесткой рукою
Естества, ведь вполне может быть
В генах самоубийц есть такое,
Что толкает себя их губить.
7
Ну а что же герой мой? Узнал он,
Что девчонка его умерла.
Поначалу она грипповала,
А потом с воспаленьем слегла.
Процедуры, уколы, таблетки
Не смогли помочь вовремя ей.
В эру антибиотиков редко
Пневмония приводит людей
К одру смертному, но, к сожаленью,
Она все же приводит к нему
От вульгарного самолеченья -
Ведь болезнь запускать ни к чему.
Головою поникнув глубоко,
Мой герой шел за гробом в тоске,
Мышцы деревенели от шока,
Ногти вжались в ладонь в кулаке.
Боль потери сразила навскидку,
Впившись в сердце подобно игле.
Разорвалась последняя нитка,
Что держала его на земле.
Брошен ком на прощанье в могилу,
Вырос холм из земли и венков,
Но прострация не отпустила
Его мозг из железных тисков.
Сидя за поминальным застольем,
Он тихонько скорбел и страдал,
Пораженный сжигающей болью.
А народ вокруг ел, выпивал.
Остограммившись, люди ожили,
Больше выпили - их развезло.
Если б это не поминки были,
То до танцев бы дело дошло.
Скорбный повод застолья задвинут
На второй несущественный план.
И увидев такую картину,
Мой герой отодвинул стакан,
Встал он резко и вышел из зала,
Где был стол поминальный накрыт.
"Жизнь - дерьмо!" - этой мыслью усталой
