Супруги дождались телефонного звонка, и мужской голос приказал актеру поторопиться с выплатой. Прошло несколько дней, прежде чем им позвонили снова и дали послушать голос Маленького Разбойника, который хныкал, что «его здесь обижают» и что он «хочет домой».
Брюс не дрогнул, остался сидеть в кресле в гостиной и сделал дыхательные упражнения, чтобы замедлить ритм работы сердца. Прошло еще несколько дней, в течение которых Кейт непрерывно плакала, и они получили аптечную коробочку из-под берушей с отрезанным пальчиком Маленького Разбойника. Брюс не дрогнул, хоть пальчик, хоть что, он умел загонять боль очень глубоко, в скважину, прорытую в сердцевине сердца. Они не получали никаких известий десять дней. Кейт похудела на шесть кило, спала в общей сложности шесть часов, и то благодаря снотворному, прописанному ей семейным врачом. Брюс же оставался воплощением невозмутимости, с гладким лицом, блестящими волосами и крепкими мышцами. Они получили посылку с головой сына в большом пищевом контейнере Hipperware, запакованном в алюминиевую фольгу. Кейт взвыла.
Она выла три дня без перерыва, а потом сказала Брюсу, что сходит с ума, она чувствует, она этого не переживет. Брюс ответил, что надо быть сильной, ради него, ради них, ради Сокровища, что даже самые глубокие раны со временем затягиваются, что отныне он будет ей защитником и что Маленький Разбойник оттуда, где он сейчас, наверняка смотрит на родителей и надеется, что им хорошо. Семейный врач прописал успокоительное, хорошо не стало, но все же постепенно чета Ли попыталась наладить жизнь.
Вторую попытку предпринял Старый Олень, патриарх триады Негасимого Огня под покровительством квакши. Старый Олень, невзирая на преклонный возраст, сохранил внушительную мускулатуру и недюжинную силу. Поговаривали, что здоровьем своим он обязан некому зелью, приготовляемому из яичников кита. Это вполне могло быть правдой, притом что в свои без малого сто три года он запросто открывал бутылки с кока-колой зубами и гнул стальные прутья диаметром до сантиметра.
Он послал на дело собственного сына. Это был тощий и весьма уродливый человечек, которому отец даже не дал имени, воспитывал по-спартански, бил каждый день закалки ради, измывался, как мог, чтобы разжечь в нем ненависть, и отдал на выучку лучшим мастерам высокого искусства смерти из-за угла. В общем, сын Старого Оленя, Человек-без-Имени, чья душа была очагом пылающей ненависти, прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса по фальшивым документам эксперта-бухгалтера, полный решимости выколотить из Брюса тридцать три процента его доходов без вычета налогов.
