— Когда же нам, наконец, подадут пиццу!? Cáмое время трапезничать! — возмутился изголодавшийся исполин. — Пойду, закажу ещё пива!
За стойкой кухни, словно заправский циркач, работал худощавый долговязый паренек в белом фартуке и высоком поварском колпаке. Он ловко слепил из теста широкий корж, затем мастерски подбросил его вверх так, что тот перевернулся в воздухе, поймал и снова подбросил. В момент, когда корж в полете поворачивался к повару плоскостью, тот неожиданно подло наносил несчастному блину несколько резких ударов обеими кулаками. Точь-в-точь, как бывалый боксер, нашедший брешь в обороне противника. И так несколько раз подряд. Затем паренек вращательными движениями на кулаке начал раскручивать корж, словно лассо, которое собирался набросить на головы посетителям. Всё это чем-то походило на колдовской ритуал, без которого приготовление пиццы казалось невозможным.
— Й-й-й-й-ёшкин цвет!! Да он что, блинов объелся!? — раздраженно прогудел у меня над ухом Степан, выставляя на стол с дюжину разнообразных бутылок с пивом.
— Белены… — хотел я, было, поправить сотрапезника, но он резко перебил меня.
— Нет, именно блинов, которые этот клоун так нещадно пинает и швыряет! Тут люди изнывают от ползучего, костлявого голода, а он изгаляется! Не иначе, как в цирковое училище собрался поступать. Юное дарование! Жонглер нераскрученный!
Наконец, корж упокоился на противени, и повар стал сноровисто раскладывать на нем сыр, ветчину, грибы, оливки и прочую снедь. В конце концов, противень попал в печь, а парень в белоснежном колпаке слепил из теста новый корж и принялся снова подбрасывать его в воздух. Капли пота выступили на изнеможенном лице юноши, но он явно не хотел лишать себя удовольствия жонглировать коржами. И это несмотря на то, что ждущих своих заказов клиентов в пиццерии было хоть отбавляй.
— Если через три минуты нам не принесут пиццу, то я захлебнусь собственной слюной! — трагически простонал Степан.
То ли судьба смилостивилась над нами, то ли кто-то, зная русский язык, убоялся, что поминки придется справлять за счет заведения, но пиццу нам вскоре подали с улыбкой и пожеланиями приятного аппетита. Несмотря на титанические усилия повара, тесто оказалось явно недопечённым, а сыр и по виду и по вкусу напоминал скорее тягучую сырую резину.
Порция Степана была в четыре раза больше моей, но он с удовольствием уплетал за обе щеки это подобие отваренной подошвы, запивая его большими глотками пива. В таком огромном количестве пива могли б раствориться и менее удобоваримые вещи.
