Мистер Дарлинг кивнул, подтверждая, что он тоже на это надеется.
— Но для того, чтобы окончательно исключить возможность магического вмешательства, мы должны провести необходимое расследование. Вы были бы не против ответить на некоторые мои вопросы?
— Конечно… конечно…
— В таком случае, будьте любезны отвести собаку вниз… Боюсь, она будет мешать нам…
Мистер Дарлинг молча выволок надрывающуюся лаем собаку из комнаты.
Полицейские вздохнули с облегчением.
— По-моему, он здорово не в себе, — констатировал детектив Литтл, утирая капли пота со лба.
— Вас это удивляет? — Морроу печально улыбнулся, — Этот человек в одночасье потерял троих детей. Вы хоть понимаете, Литтл, что скорее всего, он не увидит их больше никогда?
Литтл посмотрел на него подозрительно.
— Вы что-то уже выяснили?
Морроу покачал головой.
— И все-таки у вас есть какие-то предположения, мистер Морроу? Что здесь про-изошло?
Голос детектива предательски дрогнул.
Страшно? Конечно, страшно… То, что непонятно, против чего бессильны выучка, опыт и оружие, всегда особенно нервирует полицейских, привыкших чувствовать себя хо-зяевами положения.
— Пока не могу сказать вам ничего конкретного, — сказал Морроу, — Могу я ви-деть миссис Дарлинг?
— Миссис Дарлинг пришлось выпить успокоительное. Сейчас она спит.
— Понятно.
Хорошо. Придется ограничиться мистером Дарлинг.
Вопрос первый и, по большому счету, единственный, и — самый главный:
— Мистер Дарлинг, не замечали ли вы в поведении детей в последнее время чего-нибудь странного? Или просто необычного?
Он качает головой, его об этом уже спрашивали.
— Совсем ничего, мистер Дарлинг?
Он изо всех сил пытается припомнить.
— У ваших детей не было выдуманных друзей?
— Нет…
А потом он поднимает голову и в измученных глазах его загорается безумный ого-нек надежды.
— Постойте!
Он срывается с места и хлопает себя по карманам, потом, бормоча извинения, вы-бегает из комнаты, а у Морроу начинает сильнее биться сердце. Что это? Предчувствие? Чушь… Просто хочется надеяться, хочется изо всех сил.
— Вот, взгляните…
Обычный листок ученической тетрадки и простенький рисунок, на котором изображена лежащая в кровати девочка, а над ней порхает на тонких стрекозиных крылышках мальчик.
— Этот рисунок передала мне учительница, миссис Паттерсон, а я, знаете ли, не придал значения… Вернее, я думал — девочка взрослеет и…
— И вы не знали, как подойти к ней с этим и начать расспрашивать.
— Где-то так… Я полагал, что матери будет проще поговорить с Венди об этом и… В общем, в тот день разговор не состоялся, а ночью… Ночью дети пропали.
