Предчувствия не обманули, кофепитие с Уаскаро проходило так же тревожно, как и началось. Инке казалось, что ее подвесили за ниточки к его пальцам. Обстановка накалилась до предела, когда он отодвинул еще полную чашку на середину стола, откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, внимательно следил за тем, как Инка расправляется с куском жесткого, скользкого и верткого пирожного. Предательское пирожное не поддавалось, плясало и каталось по тарелке, выкручивалось и выскальзывало от неуклюжей чайной ложки. Чтобы как-то спасти свою репутацию, Инка нервно поинтересовалась, как давно Уаскаро в Москве. Он, с приподнятыми бровями, продолжая наблюдение за схваткой с пирожным, ответил:
– У, давно. Иногда мне кажется, что я родился и вырос здесь, насквозь пропитался сыростью и метелями. А так, уже сбился со счета, – он стал загибать пальцы-годы.
Кто угодно мог пропустить, но Инка, та тут же отметила на его левой руке костяное кольцо, массивное, выдающее возраст желтизной. Инка пожалела, ведь неприлично достать лупу и рассмотреть орнаменты-закорючки на этом чуде костяного ремесла. Между тем мистер латино высчитывал:
– …три года, плюс еще до этого года четыре, нет, три с половиной и до поездки по Европе около двух. Получается, уже десять лет я топчу московские тропы. Последние три года – безвылазно живу и работаю здесь.
Инка немного успокоилась, значит, вот откуда так свободно течет-плещется русская речь. Осмелев, она смяла большим и указательным пальцем кофейные бока пирожного, вонзила зуб в жесткое, пахнущее ромом тельце и беззаботно изрекла:
– А я очень мечтаю попасть в новый город, неважно, в какой части Земли, в какой стране, любая подойдет. И затеряться. Так идешь и не знаешь, чем закончится улица, куда она приведет и что за дома по сторонам. Все вокруг ни о чем не говорит, ни о чем не напоминает. Идешь и сама как новая, иностранка самой себе. А ты хоть раз терялся в Москве?
– Я не понимаю, как это «затеряться». Это поговорка? Нет. Тем более не понимаю. Потеряться. Ты же становишься беспомощный и сразу мельче, меньше, – он показал расстояние пальцами, – как слепой котенок. Когда я, ты, он, – Уаскаро показал на худого ломкого парня за соседним столиком, – когда теряются, сразу становятся под сомнение. Как можно хотеть уронить или потерять? Нет, я не хочу теряться, мне ни в коем случае нельзя, это противоречит и делу всей моей жизни. Поэтому я придумал быстрый метод знакомства с городами.
