Она нарочно сказала это перед фрейлинами, ведь у императрицы не могло быть секретов. Пусть все знают, что она делает. Отдав приказание, Цыси спокойно продолжала сидеть на своем роскошном троне, украшенном тонкой резьбой и инкрустированном бирманской слоновой костью. Придворные дамы стояли рядом, все слышали, но не выказали ни малейших признаков недобрых мыслей.
Что касается Ли Ляньиня, то он хорошо знал свою госпожу и сразу повиновался. Ничто так не гневило императрицу, как задержка в исполнении ее приказа. А что думал евнух в своей темной душе, никто не знал и никто не спрашивал. Конечно же, он помнил и другой случай, когда тоже подчинился приказанию и привел Жун Лу в покои Ехоналы. В тот день евнух провел во дворе долгие послеобеденные часы, сидя у закрытой двери и никого не пуская. Только он да служанка знали, что Жун Лу был у наложницы. На закате статный родич вышел с гордым и взволнованным видом. Они не разговаривали, Жун Лу даже не посмотрел на евнуха. А на следующий день Ехона-ла подчинилась вызову императора. И через девять лунных месяцев родился наследник. Кто знает... Кто знает... Ухмыляясь и прищелкивая пальцами, Ли Ляньинь отправился искать начальника императорской гвардии.
Если раньше Цыси принимала родича тайно, то теперь она делала это на глазах у фрейлин. Сидя на троне в большом зале дворца, она ждала Жун Лу, окруженная великолепием, которое так шло ей. Стены были увешаны свитками, позади трона стояла алебастровая ширма, а справа и слева в фарфоровых горшках цвели деревья. Маленькие собачки резвились на полу вместе с белыми котятами, и императрица, забавляясь с ними, казалась обыкновенной женщиной, которой чуждо величие. Она так потешалась над своими любимцами, что, вконец развеселившись, сошла с трона и принялась расхаживать по залу. Она похвалила одну из фрейлин за румянец, другую за головной убор, поиграла с котятами шелковым платком, но когда послышались угодливые шаги евнуха, сопровождаемые такой знакомой ей твердой поступью, Цыси поспешила снова усесться на трон и сложить на коленях руки, украшенные драгоценностями. Императрица выглядела гордо и величественно, хотя фрейлины улыбались, прикрывшись веерами.
Поджав губы, она сидела с безразличным видом, но вот ее глаза блеснули. Одетый в ярко-красную атласную тунику стражника и черные бархатные штаны, Жун Лу переступил порог зала. Он сделал девять шагов вперед и не поднял лица к императрице, пока не опустился на колени. Тогда перед тем как склонить голову, он прямо посмотрел на женщину, которую любил.
