— Не здесь, не бойся. Разговор будет долгий… У меня.
* * *
Очень скоро обнаружилось, что в тёмное время суток в огромном доме Чонотакса Оро не горит ни один огонёк. Ни свечечки; первый раз я споткнулся уже на пороге. Черно Да Скоро как ни в чём не бывало отпер дверь, легко, ничего не касаясь, прошествовал в глубину коридора и двинулся вверх по лестнице. Он видел в темноте — и снова демонстрировал свою силу и превосходство над прочими смертными. Я брёл следом, то и дело спотыкаясь, задевая, опрокидывая, ударяясь локтями; кажется, сам дом в угоду хозяину подставлял мне ножки.
— Сюда.
Слабый порыв воздуха сообщил мне, что передо мной открылась дверь.
— Ты бы свечку зажёг, — сказал я зло. — Гостя привёл всё-таки, любитель дешёвых эффектов…
Я ждал, что он оскорбится, ждал ответной колючей насмешки, но после короткой паузы Черно отозвался вполне миролюбиво:
— Ты извини, я не держу свечей. Ни свечей, ни каминов. Не люблю огня.
И отдёрнул тяжёлую штору, впуская в комнату слабый свет переполовиненной луны. Мир вокруг меня обрёл очертания — стол, два кресла, матовый отблеск на голом черепе Черно Да Скоро и корешки книг на полках вдоль стен. Никаких излишеств. Никаких декораций, уместных в жилище мага.
— Садись. — Черно указал мне на одно из кресел, и на этот раз подвоха не случилось. Удобное сооружение с высокой спинкой сооружено было для того, чтобы на нём сидели, а не для насмешек над незадачливыми визитёрами.
Две встречи было у нас в этом доме. Первая — в режущем глаза свете. Вторая — в темноте…
— А зимой? — спросил я машинально. — Как зимой без огня?
— Холодно, — отозвался Черно опять-таки после паузы, и я почувствовал что-то вроде смущения. Как будто мой вопрос был неприличен.
В огромном тёмном доме было тихо. По-видимому, здесь не водилось даже мышей.
— Слуг не держишь? — Я сознавал некоторую бестактность расспросов, но почему-то не мог остановиться.
— Нет.
А что он, интересно, ест? Без огня-то? Сырое мясо?!
Мне на секунду стало страшно. На одну только секунду — как будто Черно Да Скоро свирепый людоед, заманивший меня в тёмный дом, откуда и криков-то слышно не будет…
— Не бойся, — устало сказал Черно.
Страх мой тут же растаял под напором ярости.
— Ты что, умом рехнулся? Кто боится, я?!
— Не ори, — попросил он всё так же устало. Сел в кресло напротив, тут же опёрся локтями о колени и уронил подбородок на руки. Мне не видать было его лица — только череп поблёскивал, будто ещё одна, тусклая, комнатная луна.
