«Надо будет завтра же уплавить товар, пока на самом деле старый хрыч не собрался», — мысленно закончил он.
Этим ходом Митрич явно проигрывал. Он поздно смекнул, что, соглашаясь в чем-либо с Иваном Максимовичем, тем самым передает игру в его руки. Надо было исправить оплошность.
Светит месяц! — вскричал он, вдруг вставая со стула. — Эка стал беспамятен! Ульяна-от в баню у меня пошла, а я тут сижу, разговоры разговариваю. Народ, поди, у трактира собрался, меня дожидает. Ну, прощайте, хозяева радушные, Иван Максимович, Елена Александровна, — протягивал он руку. — Сердечное почтение Максиму Петровичу со Степанидой Кузьмовной.
Ну, а как с заявкой? — не утерпел Иван Максимович.
Ох, прости уж, Христа ради, Иван Максимович, поговорим другой раз. Верите, времени нет. Как я запамятовал?
«А вечером к нему бестия Маннберг явится. Надо кончать», — решил Василев.
Нет, Степан Дмитриевич, давай уже будем сразу договариваться. А гости твои подождут, — ничего, больше выпьют. Говори цену.
Сколько дадите?
А сколько просишь?
Они стали друг против друга, как косачи на току, каждый готовясь вцепиться сопернику в черную гриву. Оба боялись называть цену. Но первый ход все же был у Митрича.
Двести, — отчеканил он, не смущаясь.
Смеешься, Степан Дмитриевич! — отшатнулся Василев. — Возьми сто.
Благодарствую, Иван Максимович, неподходяш-ше, — и зашагал к двери.
«Значит, Маннберг давал не меньше. Черт! Не упустить бы. Потом не исправишь. Пожалеешь сто — потеряешь тысячу», — мелькнула мысль у Василева.
И вслух:
Так и быть, прибавлю полсотни, — шагнул следе за трактирщиком Иван Максимович.
Неподходяшше, — повторил старик и откинул портьеру.
Ладно, беру, — глухо сказал Иван Максимович. Митрич остановился.
Так когда товарец подготовить?
Какой товарец?
А к тунгусам хочу сплавать.
Готовь, — окончательно побежденный, сказал Иван Максимович, — оформим заявку, и уплывете.
Да, еще вот… Эх, и память стала! — потер лоб рукой Митрич и полез в карман, вытащил бумажник. — Должишко тут за вами, Иван Максимович. Заодно получить бы.
За мной? Какой долг? — изумился Иван Максимович.
Хе-хе! Не мне, Иван Максимович, но все равно что мне. — Он вынул из бумажника лоскут бумаги. — Тут Порфишка Коронотов мне препоручил.
Да ведь Порфирия, поди, и в живых уже нет, — разглядывая расписку, поморщился Иван Максимович, — ; что ж, я вместо него с тобой буду рассчитываться?
Это как вам будет угодно, Иван Максимович, — смиренно сказал Митрич. — Надул тогда, выходит, меня! Порфишка. В вашей-то честности у меня сомненьев не! было. Только не знаю, как мы, Иван Максимович, с за-; явкой-то сделаемся. Может, вы мне наперед деньги упла-| тите, а потом уж бумаги сделаем? Или как по-другому?
