«Угодил, в самое сердце угодил!» — обрадовался Митрич.
Никто к нему не приходил и о слюде не расспрашивал, ин вздумал взять купца обманом. И не ошибся, назвав приметы Маннберга, встретившегося ему у ворот василевского дома. Иван Максимович с напускным равнодушием спросил:
Образцы, наверное, для коллекции просил? Геолог какой-нибудь.
Заявку уступить ему уговаривал, — еще равнодушнее ответил Митрнч.
А-а! Выпей еще стаканчик, Степан Дмитриевич. Люся, налей, пожалуйста.
Благодарствую покорно. Пойтпть домой надобно.
Куда спешишь, Степан Дмитриевич? Сиди. Ну, и как ты решил?
Что решил? — наивно спросил Митрич.
Да с заявкой-то, — дернулся на стуле Иван Максимович.
Заявкой? С заявкой ничего не решил. Сам ковырять начну помаленьку. Цену дает он ничтожную.
Какую? — вытянулся Иван Максимович.
Да так, — уклонился Митрич, — самую ерунду. Сказать срам. Я с ним и беседовать не стал. Так нет говорит: «Забегу еще — непременно сойдемся».
Ты вот что, Степан Дмитриевич, — окончательно уверившись в происках Маннберга, сказал Иван Максимович, — давай начистоту: продай заявку мне. Люди мы с тобой все же… мм… более близкие. Зачем чужака в свою семью пускать? А сам не берись за это дело: не выйдет, по совести говорю. И сам разоришься, и другим заработать не дашь.
Волков бояться — в лес не ходить, Иван Максимович.
Ходить, да не с голыми руками.
Так-то оно так. А все попробовать охота. Больно уж убыточен трактир-от стал.
Цену я тебе дам хорошую… то, что стоит, — запнулся Иван Максимович, — и так в любом деле помощь мету оказать.
Помочь? Ну, какую же помочь, Иван Максимович?
Да мало ли в чем… Могу… У меня всюду есть связи… Или вот, — вдруг придумал Иван Максимович, — отправляю я к тунгусам товар, хочешь — езжай с моим приказчиком в одном караване, лоцман мой Павел Бур-макин парень надежный, заработаешь славно.
Василев знал прекрасно, что Митрич не решится бросить трактир, — сколько лет в нем торговал старик, ни о чём другом не помышляя. Выдвигая свое предложение, Иван Максимович руководствовался правилом: была бы честь предложена… Но Митричем после удачного хождения в тайгу крепко овладел дух авантюризма.
«А что? — подумал он. — В лодке сплавать — милое пело, не на телеге трястись. Ульяна поторгует одна. Под лежач камень вода не течет. Зашибают деньгу тунгусники».
Этта не прочь я, Иван Максимович, светит месяц, не прочь. Благодарствую за приглашение.
Вот и съездишь, — поддержал Иван Максимович, — а там, гляди, и вовсе на торговые дела перейдешь. А рудники разрабатывать — не для тебя.
