Это что ж, Филипп, вода все еще прибывает? — спросил Алексей Антонович, полной грудью вдыхая свежий речной воздух.
Видите, бугром стоит середина и плавник расталкивает к берегам — значит, идет на подъем, — разъяснил Филипп. — А к ночи еще пуще вверх пойдет. К ночи вода завсегда валом накатывает. За день-то солнцем ключи разогреет, вот вода и образуется.
А как ты думаешь, можно пройти сегодня низом, иод Мольтенским утесом?
Да как вам сказать… — почесал затылок Филипп. — Так ежели только впритирку к утесу. А прибудет еще на аршин-полтора — и никак не пройти.
И он стал рассказывать, как бывает опасно ходить в большую воду под утесом. Алексей Антонович слушал его рассеянно. Он поглядывал то на карманные часы, то на пустой открытый берег, к которому полным ходом приближался паром.
— Что вы экую рань поднялись сегодня, Алексей Антонович? — давая руля более отлого, чтобы замедлить ход парома, полюбопытствовал Филипп. — К больному куда спешите, что ли?
Алексей Антонович молча кивнул головой.
Василевских горничная тоже сегодня ни свет ни заря в город поехала. Вот только что перед вами на наш берег переправил.
На наш берег? — с недоумением спросил Алексей Антонович и повернулся к паромщику.
Ага, — подтвердил Филипп, — высадил ее, да и стал мостки перетягивать. А тут и вы подоспели.
Ах, боже мой, что же это я? Оказывается, забыл инструменты… — торопливо заговорил Алексей Антонович, чувствуя, что эта наивная и никчемная ложь вгоняет его в краску. — Придется вернуться обратно. Давай-ка обратно, пожалуйста…
Эх, елки осиновые! — сокрушенно вздохнул Филипп, сваливая рули в обратную сторону. — Почитай, до места доехали. Как это вас угораздило забыть? По примете так: коли вернулся, все одно удачи от этого дела не жди.
Ерунда все эти приметы!
Ну, как сказать! Не всякие приметы ерунда, — обиделся паромщик, — а ежели эта примета, так самая верная.
Алексей Антонович улыбнулся, но больше не стал возражать Филиппу.
Так вас как — ожидать или плыть за реку, ежели кто подъедет? — спросил Филипп, когда паром ткнулся в берег и заскрипели прижатые к отмели мостки.
Не жди. Не поеду я сегодня на ту сторону, — усмехнувшись, махнул рукой Алексей Антонович, — поверю твоей-примете.
Во, правильно, Алексей Антонович! — обрадовался Филипп. — Черт его бей, лучше день переждать, чем погубить больного…
Еще издали, торопливо шагая по крутой тропе, Алексей Антонович заметил у часовенки, что стояла на обрыве Вознесенской горы, ожидающую его девушку. Одетая в длинное коричневое платье с кружевным воротничком, она резко выделялась на белом фоне часовни. Запыхавшись от быстрой ходьбы, Алексей Антонович, смущенный, предстал перед ней.
