Матушка, отбросившая иллюзии и надежды, энергично и самоотверженно включилась в работу русского отделения Красного Креста, помогавшего беженцам-соотечественникам, что оказались в бедственном положении. Она горевала о двух погибших сыновьях, страдала оттого, что негодник Николя не утруждает себя регулярной корреспонденцией с берегов туманного Альбиона, и несколько раз пыталась наладить отношения с Ольгой, однако вдова Осипа была непреклонна и, помня о судебном процессе, упорно не разрешала бабке и деду увидеться с внуком.
Папенька включился в политическую жизнь эмиграции, все еще надеясь, что после падения коммунистов в России будут восстановлены прежние порядки. Maman была в этом отношении на редкость трезвомыслящей.
– Мы никогда больше не вернемся в Россию, – говорила она. – Нам нужно привыкать к тому, что мы сейчас имеем. Впрочем, мы сами виноваты в произошедшем. На месте несчастного русского народа я поступила бы точно так же – организовала революцию и поверила в обещания Советов.
Я, единственный ребенок, оставшийся при родителях, стала главной их заботой. Они возжелали выдать меня замуж – но миновали прежние времена, когда ради моего благосклонного взгляда драться на дуэли были готовы самые знатные и богатые. Те, кто, как и мы, был аристократического происхождения, в большинстве случаев благородно нищенствовали, а те, кто (опять же, как когда-то мы) был богатым, хотели одного – придать себе вес в парижском обществе и приобрести «русскую княжну». Мне предложил руку и сердце Мишель, сын очень богатого фабриканта постельных принадлежностей, и я находила его весьма милым, но родители запретили мне и думать об этом. Они отыскали последнего представителя княжеского рода Дурандоевых – полоумного молодого человека с блаженной улыбкой, который вел родословную от Рюриковичей. На этот раз воспротивилась я, и участь сделаться княгиней Дурандоевой благополучно миновала меня. Наконец на горизонте возник Клод-Этьен-Мари-Луи-Ксавье-Александр, герцог де Мартиньяк. Он был отпрыском одного из самых родовитых семейств Франции, владевшего виноградниками и фирмой по производству дорогого шампанского. Клод-Этьен был красив, мил, галантен и до чертиков богат – он обитал в старинном замке на Луаре, увлекался авиацией и коллекционировал гоночные автомобили.
Николя, порадовав нас долгожданным визитом, по достоинству оценил Клода-Этьена:
– Сестричка, имей твой смазливый герцог иные интересы, я бы не упустил его. Однако сразу видно, что он влюблен в тебя по уши. Мои поздравления!
