Только сейчас Платон заметил, что еще держит в руках древнеиндейскую кувалду. Миновал дверной проем. Вошел и даже посмотрел на потолок. Никого.
А вот здесь уже недавно побывали специалисты. Посреди стоял большой судовой гравитатор. На полу вытянулись кабели, валялись куски обрезанных труб и швеллеров, остались брызги металла после сварки. Черепки лежали кучей, сметенные в угол.
Двигаясь дальше, он заметил, что уже проходил здесь. Конечно, вот и след его подошвы. Оказывается, он шел по замкнутому кольцевому коридору. Где-то послышались знакомые голоса. Значит, надо было свернуть в этот боковой вход. Он пробрался через отсек, почти полностью набитый сахарным тростником, заготовленным, будто для стада слонов. В Америке Конг его очень полюбил. Уже выяснилось, что Конг необычайно прожорлив, еще больше, чем от него ожидали. Платон прошел мимо ряда обычных бытовых холодильников, наверное, прямо из магазинов Мехико или Сан-Сальвадора, мимо какого-то каменного корыта неизвестного назначения, сейчас наполненного свежей черной землей. Там был посажен особый космический быстрорастущий лук.
Голоса стали совсем отчетливыми, оказывается, камбуз был теперь близко. Оттуда доносился чад чего-то сгоревшего.
— Пропало твое кулинарное произведение, Титаныч, — слышался голос Ахилла. — Ты хоть чего ставил-то?
— Да ничего не ставил, — громко возмущался Титаныч.
— Забыл, старик. Забывчивый стал.
— Это ты можешь забыть, — раздавался металлический голос старого кухонного робота. — У тебя в голове белковая масса, а у меня все-таки электроника. Программа!
— Видно, садится твоя электроника. — В дверях камбуза показался Ахилл. Он размахивал полотенцем, разгоняя дым.
Отошедший в сторону Платон увидел дальше в коридоре Конга. Тот почему-то стоял неподвижно и глядел на дверь в свою комнату.
— Тут ручка медная была, — наконец, заговорил он и почесал в затылке хоботом. — Вы не брали, Платон Сократович?
— Да нет, — ответил Платон. — Вообще-то отвертки всякие только у Кукулькана есть. Он болт. Технарь.
— Ну да, непонятно только, зачем она ему понадобилась.
— Низачем, — раздался голос Кукулькана из-за соседней двери. — Не брал я никакой ручки. У меня у самого чернила пропали, хорошие, для невесомости.
***
— Хуанкаина папас, — сказал Титаныч. — То есть картофель по-перуански. Это у нас для вегетарианцев. А есть еще полья кон аррос. И еще альбондигас ен сальса де аль мендра.
Он стоял перед кухонной плазменной плитой. В первый день полета оказалось, что она даже не была подключена. Сейчас ее перенесли сюда, в самый большой зал и поставили недалеко от статуи клыкастого безымянного бога. На краю плиты теснились найденная на борту древняя медная, теперь ярко начищенная посуда для шоколада, каменные зернотерки, еще что-то.
