Не правда ли, кокетство, как полагают некоторые, – это вовсе не история любви к себе? Нет, это история нелюбви. Да, я предпочитаю искусственное природному, да, я предпочитаю скрываться, а не пытаться отыскать себя. Психоанализ, сократовское «познай самого себя» всегда казались мне непристойностью.
Позвонил мой муж.
Выплата алиментов будет прекращена через двадцать месяцев, но возможен вариант: пройдя курс психоанализа, я вновь выхожу за него замуж.
Немыслимо.
Любви мужчины я предпочитаю шмотки, и потом, у меня нет ни малейшего желания выздоравливать.
Ручеек алиментов иссякнет через двадцать месяцев, а я меж тем совершенно не способна экономить, не люблю этого слова, его произносят сквозь зубы... еще хуже у меня получается сохранять деньги, предпочитаю превращать их в ткани.
Я ни-че-го не со-би-ра-юсь э-ко-но-мить. Тем более себя самое.
Платье, чтобы быть замеченной
Кошки раздражают меня. Есть кошки и есть собаки. Я – собака. На протяжении нескольких лет, встречая представительницу семейства кошачьих в ошейнике, я сцапываю ее колокольчик и засовываю его в шкатулку для шитья эпохи Наполеона III. Обожаю это нелепое позвякивание, заставляющее хохотать всех коров в Нормандии, эту тихую музыку продавцов воды на базарах Марракеша.
После визита в Ламорлэ, где я совершила серьезную ошибку, для меня жизненно важным стало обрести костюм, делающий меня заметной, костюм, который воспримут даже те, кто не желает видеть. Итак, я выловила в своем шкафу самые обычные брюки и белое болеро с ажурным узором и разрезом сбоку и нашила на него в два ряда все колокольчики из моей коллекции. Я не сталкивалась с подобной фантастической выдумкой даже в магазинах, торгующих различными сюрпризами и приколами. Обычно я предпочитаю моду, совпадающую с моими грезами, как какой-нибудь жилет от Унгаро, с изнанки расшитый пластинками перламутра и ракушками. На сей раз мода запаздывала. Мне пришлось бежать как можно скорее, чтобы опередить ее.
Ступив на серый тротуар Фобур Сент-Оноре, я тотчас ощутила, что произвожу экстраординарное впечатление, что благодаря костюму из звука и света с его медными колокольчиками я похожа на движущийся праздник, на бродячего продавца воды с базара Дар-эль-Бейда.
Этот звон знаменует отдых, рождественский ужин и одновременно Пасху. На улице все взгляды были прикованы ко мне, я ловила их, это согревало и ободряло меня. Никто не мог воспринять меня как абстракцию; в этом костюме было нечто от козы с портрета канцлера Сегена, от тореадора, жертвы моды, от одежды, пущенной в переработку, вернувшейся к своей исходной функции, от джинсов с заклепками фасона Забу из африканского Вомбата. Тем хуже и тем лучше. Важно казаться, а не быть. Просто быть мне неинтересно. Внутри себя нет ничего хорошего. Чтобы убедиться в этом, достаточно однажды порезать палец или раскрыть на любой странице медицинскую энциклопедию. Внутри человеческого тела внутренние органы, кишки, двенадцатиперстная, пищевод, фаллопиевы трубы, эякуляторные каналы, мочеточники, вены, мышцы, бедренная артерия. Жирные обрюзгшие органы. Вся эта гнусная и изобилующая странными названиями трубопроводная система. Преобладающий цвет – красный: кровь, коррида, в конце концов смерть. Кое-где появляющийся белый цвет имеет кремовый, желтоватый, грязный оттенок. Необходимо соскрести мышцы, чтобы добраться до костей – палок, из которых не вырезать трости, настолько они сухи, жестки и пористы. Ничего общего со слоновой костью или рогом единорога. И весь этот базар подвержен кальцинированию, некрозу, затруднению движения, деформации, инфекции, атрофии. Кожа покрывается пятнами, иссыхает, сморщивается; сначала краснуха или корь, потом угри, бородавки, а в конце экзема, воспаление роговицы, рак. Тысяча сто десять страниц на выбор.
