— Все хорошо.
— Как ты? — продолжала я расспросы, удивляясь, что меня это совершенно не интересует.
— Здоров.
— Как Ната?
— У нее тоже все нормально. У нас с ней три года назад сын родился. Сашей назвали.
— Поздравляю, — без особого энтузиазма проговорила я, прикидывая хватит ли нам крови для переливания, если ситуация выйдет из-под контроля. — Красивое имя.
— Спасибо.
— Ника?
— Соскучилась по тебе. Почему не звонишь, не пишешь?
— Времени нет, — я с ужасом поняла, что нам больше не о чем говорить.
— Тебе не кажется, что ты заигралась и уже давно пора домой? — совсем как в детстве, спросил родитель.
— Мой дом здесь, — безразлично ответила я, махнув рукой за спину.
— Где? — у папы отвисла челюсть, и он оглядел непривлекательный во всех отношениях барак.
— Пока здесь, — честно ответила я, — а дальше, не знаю.
— Ты знаешь, сколько прошло времени с тех пор…
— Нет.
— Почти шесть лет!
— Долго, — согласилась я.
— Аня, почему?
— Ты когда-нибудь вязал на спицах? — спросила я, отрываясь от дороги, на которой вот-вот должны появиться сани с пострадавшим.
— Нет, — замотал головой он.
— Ты вяжешь полотно, — принялась терпеливо объяснять я, снова вглядываясь в снежную пелену, — петелька за петелькой. Осторожно, чтоб не сбиться. Потом одна петелька соскальзывает и все, полотно уже испорчено. Ты пытаешься схватить упрямую нитку, но полотно уже распустилось до основания и ты распускаешь его и начинаешь вязать заново. Вот так-то.
Меня совершенно не заботило, понял ли отец хоть слово из того, что я пыталась до него донести, это, как говорится, уже его проблемы.
Из-за поворота с воем сирен вылетел вездеход на воздушной подушке и лихо затормозил у дверей барака. Вынесли носилки. На них парнишка, лет шестнадцать, не больше. Геолог хренов! Совсем еще мальчик, укрытый до подбородка термоодеялом.
— Как он?
Усталый, задерганный врач из команды дежурных спасателей поднимает на меня красные глаза.
— Множественные ушибы, разрывы мягких тканей, сдавленные травмы верхней и нижней конечностей справа. Подозрение на внутреннее кровотечение. Болевой шок, переохлаждение. Аня, они работают без костюмов, а там температура! — рявкнул он, но сразу как-то сник и продолжил, — Проведены противошоковые. Стабилен. В сознании.
— Доктор, — хриплый голос с носилок, глаза в пол лица мутные от боли, — больно.
— Потерпи, родной, — слышу я свой ласковый голос и наклоняюсь почти к самому его лицу, — потерпи, ты ж у нас мужик. Сейчас все будет хорошо.
