Мы ужинали неподалеку от авеню Виктора Гюго в баскском ресторане. Вчера вечером я пытался найти его, но безуспешно. А ведь я обошел весь район. Этот ресторан находился на углу двух тихих, спокойных улиц, перед ним была терраса под красно-зеленым холщовым навесом, огражденная растениями в кадках. На террасе полно народу. Я слышу гул голосов, позвякивание бокалов, вижу внутри ресторана стойку из красного дерева и над ней длинную фреску с пейзажем Серебряного берега. У меня в памяти сохранились и какие-то лица. Помню худого высокого блондина с улицы Ла Боэси, у которого работала Дениз, — он иногда садился на минутку к нам за столик. Брюнета с усиками, рыжеволосую женщину, еще одного блондина, кудрявого, он не переставая смеялся, — но, увы… я не могу соотнести эти лица с именами… Лысый череп бармена, готовившего коктейль, секрет которого был известен ему одному. Достаточно было бы вспомнить название коктейля — так же назывался и ресторан, — чтобы ожили и другие воспоминания, но как? Вчера вечером я кружил по этим улицам, прекрасно зная, что они те же, что и прежде, и все-таки не узнавал их. И дома, и ширина тротуара не изменились, но в те времена освещение было другим и что-то иное витало в воздухе…
Мы возвращались той же дорогой. Часто ходили в кинотеатр в нашем квартале — его я нашел: «Руаяль-Вилье», на площади Левис. Площадь, скамейки, афишная тумба и деревья мне больше помогли узнать это место, чем фасад кинотеатра.
Если бы мне удалось вспомнить фильмы, которые мы тогда смотрели, я бы с точностью определил, какие это были годы, но у меня в памяти сохранились лишь смутные образы. Санки, скользящие по снегу. Каюта на теплоходе, куда входит мужчина в смокинге, силуэты танцующих за стеклянной дверью…
Мы возвращаемся на Римскую улицу. Вчера вечером я прошел ее до девяносто седьмого дома и, мне кажется, испытал, как и в те времена, чувство тревожного страха при виде решеток, железнодорожных путей и, по ту сторону, рекламы «ДЮБОННЕ», закрывавшей стену одного из домов, ее краски с тех пор, наверное, поблекли.
Отель «Чикаго» — номер 99 — уже не отель «Чикаго», но у конторки портье никто не мог мне сказать, когда именно его переименовали. Впрочем, это не имеет значения.
Девяносто седьмой — длинный дом. Раз Скуффи жил на шестом этаже, квартира Дениз, находившаяся под ним, была на пятом. С левой или с правой стороны? Вдоль фасада не меньше двенадцати окон на каждом этаже, там, наверное, по две-три квартиры. Я долго смотрю на этот дом в надежде узнать балкон, форму окна или ставни. Нет, ничто здесь не пробуждает мою память.
