— Вот.
Он поставил чашку на стол, отдуваясь, как марафонец, добежавший наконец до финиша.
— Месье… вам что-нибудь говорит фамилия Кудрез?
Я задал свой вопрос без всякой подготовки.
Он рухнул на стул напротив меня и скрестил руки. Он по-прежнему тяжело дышал.
— А что? Вы знали… Кудрез?
— Нет, но о них говорили у нас дома.
Его красное лицо приобрело кирпичный оттенок, на крыльях носа заблестели капельки пота.
— Кудрез… Он жил наверху… на третьем…
Он говорил с легким акцентом. Я отпил глоток кофе, твердо решив дать ему спокойно выговориться, потому что следующий вопрос мог бы его напугать…
— Он работал на Аустерлицком вокзале… А жена его родом из Антверпена… как и я…
— У них была дочь, да?
Он улыбнулся:
— Да. Прелестная девочка… Вы знали ее?
— Нет, но мне о ней рассказывали…
— И что с ней стало?
— Это я как раз и пытаюсь выяснить.
— Она приходила сюда каждое утро за сигаретами для отца. Кудрез курил «Лоран», бельгийские…
Им завладели воспоминания, и мне казалось, он, как и я, уже не слышал ни раскатов смеха, ни громких голосов, ни пулеметного треска игрального автомата рядом с нами.
— Мировой был парень этот Кудрез… Я часто ужинал с ними там, наверху… Мы с его женой говорили по-фламандски…
— Вы ничего о них не знаете?
— Он умер… А жена вернулась в Антверпен… — Он размашистым движением провел рукой по столу. — Все это давно быльем поросло…
— Вы сказали, она приходила за сигаретами для отца… Какие он курил, простите?..
— «Лоран».
Я надеялся, что запомню это название.
— Забавная была девчушка… в десять лет она уже играла на бильярде с моими клиентами… — Он показал мне на дверь в глубине зала, ведущую, вероятно, в бильярдную. Значит, Дениз научилась этой игре здесь. Подождите, — сказал он. — Я вам кое-что покажу…
Он тяжело поднялся и пошел к стойке, так же раздвигая рукой клиентов, попадавшихся ему на пути. На большинстве из них были каскетки речников, они разговаривали на непонятном языке, наверное по-фламандски. Их было здесь очень много, видимо потому, что внизу, у Аустерлицкой набережной, стояли баржи, пришедшие, должно быть, из Бельгии.
— Вот, посмотрите…
Он уже снова сидел напротив и протягивал мне старый журнал мод, на обложке которого была изображена светлоглазая девушка с русыми волосами; в ее чертах проскальзывало что-то неуловимо азиатское. Я тут же узнал ее Дениз. Она была в черном болеро, с орхидеей в руке.
— Это Дениз, дочка Кудреза… Видите… прелестная девочка… Она стала манекенщицей… Я знал ее совсем маленькой…
