Кстати, этих автоматов тогда еще в Союзе не было и игрушка произвела большое впечатление не только на детей, но и на взрослых. Мишка с удовольствием демонстрировал свое сокровище и всем давал «пострелять». Мы даже слегка журили его: «Такая дорогая игрушка, а ты даешь всем…»
Задиристым и строптивым он иногда был только с сестрой. Таня старше Миши на 8 лет, и был такой период, когда они не очень ладили. В письмах к отцу во Вьетнам она писала, что Мишка не слушается, грубит и дерется, просит повлиять на него. Помню, что мы даже переживали, что они не очень дружат друг с другом. В общем, дети наши были, как мы их иногда называем, «задириха» и «неуступиха». И причиной ребячьих раздоров была не только строптивость маленького братишки, но и излишняя строгость и требовательность его сестры. Взрослых он слушался без всякого напряжения, но диктатору-сестре, девчонке, всячески сопротивлялся. Нужно же было хоть кому-нибудь показать свое мужское «я».
Во время проведения очередного воспитательного часа между отцом и сыном состоялся следующий диалог:
- Ты меня огорчаешь. Что ты, глупый, что ли, что так себя ведешь?
- Да, глупый.
- Отчего же ты глупый?
- А разве глупый знает, отчего он глупый?
Как прикажете реагировать на такой ответ?
Он любил общество взрослых, неторопливый степенный разговор, хорошо и терпеливо слушал, любил порассуждать сам. Его даже прозвали «маленький философ». Особенно нравились ему познавательные беседы с отцом. Отец иногда записывал эти беседы, и их можно воспроизвести. Вот одна из них:
- Папа, а горит все?
- Нет, горит дерево, трава, уголь, т.е. все, что когда-нибудь росло, было живым, ну, и еще кое-что.
- А железо горит?
Здесь отец задумывается, как это понятнее объяснить четырехлетнему мальчишке. Не дождавшись быстрого ответа, сын задает следующий вопрос:
- А что такое коррозия?
- Железо и сталь, если они находятся в воде или в сыром месте, покрываются ржавчиной. От ржавчины они портятся, разрушаются. Это и называется коррозией.
- Коррозия - это и есть горение!
- Откуда ты об этом знаешь?
- А мне бабушка об этом зимой читала.
Такими же обстоятельными были их беседы о невесомости, о жизни на Марсе, о маврах и т.п. Тематика многих разговоров определялась прочитанными книгами.
Разговаривать с Мишей любили и взрослые. Всем очень импонировал этот развитой интересный мальчик. Помню, с каким удовольствием общались с ним ехавшие с нами в вагоне из Пекина чешские дипломаты. Они ежедневно заходили к нам и спрашивали меня: «Разрешите пригласить Вашего сына на разговор». И эти разговоры продолжались довольно долго. Я даже удивлялась, о чем можно так долго говорить с таким маленьким мальчишкой. При этом, нужно заметить, что наш «маленький философ» никогда не был маленьким старичком, отнюдь нет. Это был спокойный, умненький, обстоятельный, но в то же время жизнерадостный, веселый и шаловливый мальчуган.
