"На будущее".
Алди горестно покивал.
Он как-то не думал, что в такой ответственный момент в офицере Стууне проснется страстный патриот. Ему сразу захотелось со всем покончить. Он выбрал взглядом самую суровую сгорбившуюся крысу и стал подниматься. Задушу хотя бы эту, решил он. Поднимаясь, он смотрел на суровую сгорбившуюся крысу как на личного врага, а сверху смотрели всадники. Крыса что-то поняла и, взвизгнув, начала пятиться. Шерсть на ее мощном загривке встала дыбом.
Алди прыгнул, и крысиный рой сразу разделился.
Два ужаснувшихся потока понеслись из-под его ног по дну воронки — серая обезумевшая ворсистая масса. В этом вонючем ужасе Алди выпрямился наконец во весь рост. Теперь он ничем не напоминал неумелого танцора, а крысы неслись по кругу, по кругу. Они неслись так быстро, что движение превратилось в самый настоящий бег по вертикальной стене. Мгновение — и живая масса с жутким писком выплеснулась за край воронки, тут же разлившись во все стороны под копытами заржавших, вставших на дыбы лошадей.
"Бросьте ему веревку!"
14.
От горизонта до горизонта тянулись дороги.
В грязных колеях застревали гусеничные машины, надрывно ревели тягачи, ржали лошади. Сотни тысяч людей пешим ходом преодолевали затоптанную равнину, везде слышались голоса. Путь к Языку начинался отсюда, здесь окончательно формировались отряды. Правда, отправиться к Языку можно было и в одиночку, на свой собственный риск и страх, но это не приветствовалось. Относительную безопасность синерубашечники гарантировали только в зоне Порядка.
Здесь Алди впервые увидел Сидельца.
Это был чрезвычайно тучный тяжелый человек.
Его привезли в крытой машине. Он беспрерывно что-то сосал, чмокал, облизывал жирные пальцы. В казарме Сидельцу выделили отдельную комнату — с чистой циновкой на полу. В корзине (тоже на полу) что-то лежало. Какие-то коричневые ломти, вроде вяленых угрей. Аппетита у Алди они не вызвали, он не понимал, как такое можно сосать, но терпеливо слушал вздохи и чмоканье, ведь Сидельца доставили в Южную Ацеру специально для разговора с ним.
"Как часто сотрудники Станции появляются у Языка?"
Прежде, чем ответить, Сиделец начинал дергаться, пускал обильную слюну, облизывал жирные пальцы. Улыбка бессмысленно облагораживала широкое лицо, пахло кислым. Странные звуки зарождались в широкой груди, какое-то квохтанье, кряхтение. Сиделец начинал колыхаться, как живое тесто.
"Ему не надо мешать, — весело постучал зубами офицер Стуун. — Ты его не торопи. Не сбивай с толку. Сиделец должен подолгу обдумывать свои ответы. И ставь вопросы так, чтобы не волновать Сидельца. Это может повлиять на его аппетит. Ты попал к нам в нехорошее время. Сейчас все воюют со всеми, каждому хочется побывать у Языка, поддержать силы. Несколько недавних эпидемий вычистили весь юг, а сотрудники Станций постоянно тянут с поставками лекарств. Говорят, что у Экополиса не хватает сил следить сразу за всеми Языками. Так что обращайся с Сидельцем бережно. Не посей в нем беспокойства. Сиделец должен глубоко верить, что Язык вечен, жизнь неизменна".
