Толпа весело ревела:
— Готовьте пир! Будем чествовать дочерей Вероники Гримм! Осуществилась ее мечта!
— Что за мечта? — спросила Сабрина, но ей никто не ответил.
Все до единого вечножители продолжали скандировать:
— Гриммы, Гриммы!
Окружив девочек, они подняли их на руки, посадили на плечи и понесли по залу.
— О чем говорил Оберон? — обратилась Дафна к бабушке Рельде, семенившей рядом.
Бабушка пожала плечами:
— Ума не приложу, Liebling!
— Нынче великий день! — провозгласил Оберон, когда девочек снова поставили на пол и они оказались рядом с ним и Озом. Потом царь эльфов кинулся к стойке, на которой красовались выставленные Матушкой бокалы с праздничной выпивкой. — Вы просто не представляете, что совершили! — негромко бросил он сестрам.
— Да уж! — откликнулась Дафна.
Оз принялся объяснять:
— Думаю, его величество намекает на уважение, которое вечножители нашей общины питали к Веронике Гримм, вашей матери. Она боролась за сохранение Волшебного царства. Когда она исчезла, пропало и стремление следовать прежнему образу жизни. Мы потеряли самих себя, но вы, девочки, можете вернуть нас на верный путь.
— Каким же это образом? — удивилась Дафна. — Мне, например, всего семь лет.
Бабушка Рельда не дала Озу ответить.
— Мы здесь не для того, чтобы ввязываться в городскую политику, — заявила она Оберону. — Как только Паку полегчает, мы уедем. Дома нас ждут неотложные дела.
— Отлично! — сказал Оберон. — Сразу после ужина можете катиться на все четыре стороны. Пусть только во время торжества девчонки поддерживают всё, что я стану говорить. После этого я сам отдам вам Пака. Можете убираться отсюда еще до полуночи.
— Что значит "поддерживать всё, что вы станете говорить"? — подозрительно спросил Свинсон.
— Очень просто: от них всего лишь требуется подтвердить вечножителям, что главный — я. Сказать, что Вероника всегда хотела, чтобы они признали меня своим царем, что возглавить возрождение Волшебного царства должен я.
Сабрина покосилась на Оза. Тот вдруг посерел. Казалось, он хочет возразить, но сдерживает себя.
— Боюсь, царь Оберон, что ничего не получится, — сказала бабушка Рельда.
— Почему?
— Мы не знаем, хотела ли этого Вероника, — объяснила бабушка. — До сегодняшнего дня мы даже понятия не имели, что она зналась с вашей общиной.
— Всё это очень сомнительно, — подхватила Сабрина, уверенная в том, что всё происходящее здесь-злонамеренный розыгрыш.
Оберон выпрямился, гневно сверкнул глазами, скривил рот.
