По сравнению с великолепием Альвхейма дворец короля Отейна казался хибарой.
Белый камень, редкие породы дерева, шелковые занавесы…
Гарен не увидел в коридоре ни одного светильника — мягкий свел лился точно отовсюду. Не иначе, его излучали сами стены из белого камня, украшенные барельефами; Гарен с трудом подавил желание остановиться и рассмотреть их поближе. Цверг вряд ли заинтересовался бы искусством.
Хотя, что он знает о цвергах?…
…а пиршественный зал вовсе не был залом — Гарен и слуга попали на поляну под открытым небом.
Гости сидели прямо на траве, над ними деревья склоняли ветви, тяжелые от плодов — об их названии Гарен мог только догадываться. Там и тут летали, щебеча, стайки разноцветных огоньков. Гарен ощутил, как ноздри щекочет запах цветов, которые никогда не росли в его мире.
А ещё он увидел, как из зарослей выбрался единорог размером с кошку и утащил со скатерти булочку…
— Садись рядом со мной, Нераг, — сказал король Оберн. — Будь моим гостем.
По левую руку от высокого светловолосого Оберна сидел Кэйн — он тотчас встал, уступая место "принцу Нерагу". А по правую…
— Отчего ты выглядел, как человек? — спросила лучница, сверкая зелеными глазами. — Отчего сразу не сказал, кто ты на самом деле?
— Альтея, прекрати, — король положил руку ей на плечо. Почему-то Гарену показалось, что в голосе Оберна слышится обреченность. — Моя дочь не владеет собой, прости.
— Я заметил, — сказал Гарен, демонстративно схватившись за простреленное плечо. — Я жду извинений, принцесса.
Её ноздри раздувались от ярости — выглядела она прелестно, но Гарен думал только о Матильде. Кто знает, как поступил бы цверг, но он решил поступать по-человечески.
— И ты их получишь, — хмуро пообещала принцесса.
— Садись, — повторил король ласково. — Мне жаль, что первое посещение Альвхейма произошло так… неожиданно.
Гарен кивнул и улыбнулся. Он заметил, что придворные напряженно наблюдают за их разговором — как будто чего-то ждут.
— Что ж, — сказал Оберн. — Надеюсь, что ты простишь нас. Будь нашим гостем сегодня!
— Буду, — пообещал Гарен и, протянув руку, взял со скатерти яблоко. — В знак примирения хотел бы разделить это яблоко с той, которая нанесла мне рану.
Король взглянул на него удивленно, недоверчиво, но согласился.
Альтея вонзила острые зубки в свою половину так, словно это было его горло.
Пир начался — и вскоре Гарену показалось, что он ничем не отличается от человеческого.
Мед, во всяком случае, был такой же хмельной…
