– А вы сами как считаете?
На фотографиях – он и моя жена, обнимающиеся в машине, и в сквере, на фоне какого-то безучастного памятника, и потом в ресторане, и…
Мои руки сами собой сжимаются в кулаки. Нет, ну почему я не могу его убить?
– Ты спишь с моей женой, – глухо говорю я.
– Я ее люблю, – невозмутимо поправляет он меня.
Конечно. Вот в чем дело. Вернее, совсем не в этом. Не сомневаюсь, что Ольгу он любит по расчету (она богата, в отличие от него). Но вот его она любит по-настоящему. Это даже на фотографиях заметно. Особенно ресницы ее выдают – когда она прижимается к нему, прикрыв глаза. И из-за этого я не могу его убить.
Деньги? Денег у меня достаточно. Пожелай я, и мог бы целый взвод киллеров нанять и не поморщиться. И алиби у меня нашлось бы неопровержимое. Но нельзя недооценивать Ольгу. Она далеко не глупа, и, если с ее милым что-то случится, она сразу же поймет, кто организовал покушение. Она никогда не простит мне этого, и я ее потеряю.
А я не хочу ее терять. Потому что, кроме нее, у меня нет никого на целом свете. Можете надо мной смеяться – это чистая правда. Вот он я, Станислав Валицкий, тридцати пяти лет от роду, деньгам не ведающий счета. И – один. Была у меня Ольга, да и ту отнял этот смазливый сукин сын, чтоб ему! Но мы еще посмотрим, кто кого. Мы еще поборемся.
И вот он сидит напротив меня. Глаза налились кровью, кулачищи на столе, и смотрит так, словно взглядом раздавить хочет.
Я сразу же понял: он знает. Ни к чему перед ним финтить. Но все же его заявление в начале разговора повергло меня в легкое недоумение. Что это – шутка? Если да, то явно неудачная.
– Значит, ты сознаешься, – говорит он.
Я сказал ему, что люблю его жену. Не вижу смысла это скрывать – после того, как он предъявил мне те самые фотографии.
– Жаль мне тебя, – добавляет он. – Честное слово, жаль.
– В самом деле? – осторожно роняю я.
– Конечно. Ты посмотри на себя: здоровый, молодой, приятный парень, а увиваешься за бабой, которая в полтора раза тебя старше.
Тоже мне, счетовод нашелся.
Я отвечаю в том смысле, что «любви все возрасты покорны», дорогой товарищ, и над нашими чувствами мы не властны. Он выдавливает из себя улыбку. Глаза по-прежнему злые.
– Брось, брось, – говорит он весело. – Не надо мне тут про чувства канитель разводить, Паша. Я тебя очень даже хорошо понимаю. В кошельке пусто, а жить хочется. О-го-го, как хочется.
Кровь бросается мне в лицо.
– Я так и знал, что вы к этому ведете, – говорю я сквозь зубы.
