— Да или нет?
Мансур сглотнул предательский комок.
— Не совсем. — А затем добавил уже более решительно: — Нет.
Пахомов, заметив волнение Мансура, посмотрел ему в глаза и произнес предельно спокойно и четко:
— Это книга. Ты должен выучить.
— Всю? — с ужасом выдохнул Мансур.
— Нет. Только то, что помечено.
— Там, где бумажка лежит, — добавил Черепицын.
— А сможешь? — спросил Мансур.
— Кто? Я? — удивился Черепицын. — Ты за меня не беспокойся, я смогу.
— Нет. Я смогу? — исправил окончание глагола с подсказки сержанта Мансур.
Черепицын пожал плечами:
— Постарайся. Ты же российский гражданин. У тебя теперь те же права и обязанности. Так что привыкай.
— Привыкай, — эхом отозвался Мансур.
— Не дрейфь, — крикнул кто-то из зала. — Если че, подсобим.
Мансур печально покачал головой, еще раз провел ладонью по мокрому лбу, расписался в ведомости и, зажав книгу обеими руками, как реликвию, спустился в зал.
После этого, собственно, больше никаких задержек не возникло.
И через час все было кончено: книги розданы, подписи поставлены. Пахомов сидел, перепроверяя количество подписей. Черепицын с нетерпением поглядывал на майора. А сам майор, докурив очередную сигарету, вышел на авансцену.
— Товарищи, — обратился он снова к залу. — Прежде чем объявить собрание закрытым, хочу еще раз подчеркнуть важность президентского указа, а также ответственность, которая возлагается на каждого из нас. Посему считаю должным сообщить, что ГЕНАЦИД — проект хоть и не засекреченный, однако…
Майор сделал многозначительную паузу и обвел глазами зрительный зал.
— Однако… его воплощение… его, так сказать, проведение в жизнь… носит характер… э-э-э… характер… закрытый, — с облегчением вырулил, наконец, Бузунько. — То есть нежелательно, чтоб информация о розданных литературных текстах обсуждалась где-то за пределами Больших Ущер. Об этом предупреждены и жители райцентра, и жители прочих населенных пунктов. Подобное требование — часть плана по внедрению в жизнь вышеуказанного национального проекта. Прошу отнестись к этой части с должным вниманием и уважением. Вот.
Майор глянул на Черепицына и Пахомова, как бы ища у них одобрения, а затем добавил:
— Если вопросов нет, все свободны.
Как по сигналу, абсолютная тишина сменилась стуком отодвигаемых стульев, шелестом книжных страниц и негромкими голосами зрителей.
Толкаясь и обмениваясь впечатлениями, народ выходил из клуба на свежий воздух. В зале остались только сержант, майор и библиотекарь.
