—Непонятливый ты, Нагорный. За четверть часа до окончания твоей смены полковая радиостанция передала нам радиограмму. Черт знает, что там случилось, но я получил ее только тогда, когда ты уже спал.
Только после этого я понял, что на моем дежурстве действительно случилась неприятность, и всю вину за это Олег хочет взять па себя.
—Зачем тебе понадобилась чужая беда?
—Во-первых, беда эта не чужая, и во-вторых, гауптвахту я как-нибудь переживу. Зато у тебя сохранится воинское звание старшины второй статьи. Правильно я рассуждаю?
—Нет, Олег,— ответил я, немного подумав,— неправильно. Я ценю твою жертву, но принять ее не могу.
—Почему?
—Если я в чем-нибудь и виноват, значит, и наказание должен нести сам.
—А дружба?
—Причем тут дружба? Ну как после этого я буду смотреть тебе в глаза? Да ты же первый потом скажешь...
—Не скажу.
—Не скажешь, так подумаешь: «А друг-то у меня липовый, если согласился, чтобы за вину отвечал я, а не он». Нет, Олег, в жизненном пути как-то легче, если у тебя нет на душе ненужного груза.
—Философ ты, Николай.
—Никакой я не философ. Но надо же как-то по совести.
В то же утро, когда нас построили и с Веденеева сняли поясной ремень, я вышел из строя и рассказал обо всем, как было. Начальник связи дивизиона посмотрел на нас двоих и сказал:
—Обоих на гауптвахту! Одного— за нарушение дисциплинарного устава, другого— чтобы не было скучно первому.
Когда я получил саперные инструменты и принадлежности для учебных занятий в школе, командир взвода спросил:
—Вам что, без шефства мало забот?
—Товарищ главный старшина, ну как же не помочь школьникам?
—Может, школьницам? — засмеялся командир взвода.
—Ну как можно, товарищ главный старшина?
—А что? Над каким классом вы взяли шефство?
—Над десятым.
—А-а, ну если над десятым, то это, конечно, совсем другое дело,— хитро улыбнулся главный старшина.
Со всеми делами в штабе я уже справился. Оставалось взять газеты и письма. По дороге в красный уголок я спросил Олега:
—Какие новости у вас?
Из военно-морского училища,— понизив голос, сказал Веденеев,— списали десять курсантов. Пять человек направили к нам в дивизион. Одного из них прикомандировали к нашему радиовзводу. Ну и парень, я тебе скажу.
—За что же их так?
—Ну кто тебе скажет?
—Пожалуй,— согласился я,— Ну и как он, этот парень?
—Он же у нас без году неделя. Разве за это время узнаешь человека?
—Тоже верно.
—Слушай, Никола, что у тебя с Демидченко?
—Ничего, а что?— удивился я. Хотя чему тут удивляться? Демидченко мог рассказать обо мне, что было и чего не было.— Натрепался?
