—Какие золотые горы?
—Так это ж я к примеру. Ну что за обидчивый народ пошел. Так вот. А мы возьмем и откажемся. Что о нас могут подумать? «Несерьезные ребята,— скажут,— в этом военном экипаже». А разве ж можно допустить, чтоб о нас такое говорили? Никак невозможно. Мне очень даже, может быть, нравится шефская работа. Так что есть предложение поддержать это дело. А для Нагорного— урок.
—Правильно,— согласились остальные.
—Ну что ж, спасибо, если так,— поблагодарил я товарищей.
Когда все разошлись, я подошел к Лученку и составил радиограмму с просьбой к Демидченко раздобыть саперный инструмент.
—А дзе подпис?
—Подписать придется тебе, Михась.
—Чаму?
—Ведаеш, есть такая рэч— парадок,— научился я у Лученка.— Ты за командира?
—Я.
—Вось ты и падписвай,— я не стал говорить Михасю, что если радиограмма уйдет за моей подписью, то Демидченко сделает все наоборот, и у нас не будет тогда ни лома, ни кирки, ни даже лопаты.
—А ты ведаеш,— ответил Лученок,— у тябе нядрэнна атрымливаецца, маеш талент на мовы.
—Дараженьки мой Михась! Брось острить, как говорил наш преподаватель немецкого языка Александр Карлович Венгеровский.
—Микола! Ты ведаеш нямецкую мову?
—А что тут удивительного? Ты тоже, наверное, изучал немецкий язык?
—Вучыв, але зараз ни халеры ужо не памятаю.
—Не упражняешься, поэтому и забыл.
Под вечер, когда я уже нес вахту, была получена радиограмма: «Встречайте груз». Как мне хотелось самому побежать навстречу нашему командиру. Я даже попросил Михася подежурить за меня. Но он ответил:
—Я таксама хачу размяцца.
Через полчаса показались Демидченко и помогавшие ему нести груз Лученок и Музыченко.
—На кой леший вам понадобились лом и кирка?— спросил Демидченко.— Ну лопата— куда ни шло. А эти?
—Не спяшай, таварыш камандзир,— ответил ему Лученок.— Усё па парадку. Мы тут таксама не сидзели, злажывшы руки.
На следующий день после завтрака я, вооружившись ломом, киркой и лопатой, с нетерпением принялся за расчистку северного края площадки. В этом месте горная порода осыпалась так, что нанос из мелких камней и пыли доходил почти до середины площадки. Признаться, я тоже не был уверен, что что-нибудь удастся сделать. Однако отступать от принятого решения, отказаться от попытки хотя бы определить, какие трудности нас ожидают, уже нельзя было. Мне казалось, что осыпь породы удалить будет легко. Но не тут-то было. Пыль, дожди, время так сцементировали эту массу, что теперь она представляла собою почти монолитный пласт. Первое слово лопате— подобрать мелкие камешки, рассыпавшиеся по площадке, и определить начало пласта. Это— легкое дело, которое удалось закончить за какие-нибудь пять минут. Но и этого оказалось достаточно, чтобы длина площадки увеличилась метра на три. Дальше уже пошел пласт, с которым лопата справиться не могла. Он был похож на кромку речного льда, подмытого и истонченного со стороны берега. Я обнаружил любопытную вещь: эти края легче откалывать, загоняя лом между скрытой поверхностью площадки и нижней частью пласта, чем долбить его тем же ломом сверху. С помощью таких приемов мне удавалось откалывать большие плоские куски. Вскоре я отвоевал таким путем дополнительных метров пять площадки.
