— А все-таки было здорово, — пробормотал он. Машина отъехала. Из луж разлетелись брызги.
Когда Хагедорн вернулся в отель, швейцар передал ему два письма.
— Интересно, — сказал Фриц, уселся в холле и вскрыл конверты.
Первое письмо гласило: «Мой дорогой мальчик! Совершенно неожиданно я должен сейчас же вернуться в Берлин. Я очень сожалею. До скорого свидания. С сердечным приветом. Твой друг Эдуард».
Во втором письме было: «Любимый! Когда ты прочтешь эти строки, то узнаешь, что твоя фройляйн невеста сбежала. Больше она такого никогда не повторит. Как только ты ее найдешь, можешь таскать ее за уши до тех пор, пока они не оттопырятся под прямым углом. Вдруг это будет мне к лицу. Пожалуйста, приезжай поскорее в Берлин, где тебя ждут не только мои уши, но и поцелуи твоей будущей супруги Хильды Хагедорн».
Фриц чертыхнулся и побежал к швейцару.
— Что это значит? — спросил он в полной растерянности. — Шульце уехал! Моя невеста уехала! А тетя Юлечка?
— Уехала, — сказал швейцар.
— А господин Кессельгут?
— Уехал, — прошептал швейцар с видом кающегося грешника.
Хагедорн пристально поглядел ему в лицо.
— Здесь что-то неладно! Почему уехали все четверо? Не рассказывайте мне сказки! Не то я по-другому поговорю с вами!
— Почему уехали обе дамы и господин Кессельгут, я не знаю, — ответил швейцар.
— А господин Шульце?
— Некоторые гости жаловались. Господин Шульце, мол, нарушает гармонию. Дирекция попросила его уехать. Он тут же посчитался с просьбой. То, что под конец уедут четверо, мы не ожидали.
— Только четверо? — спросил Хагедорн и подошел к железнодорожному расписанию, висевшему на стене. — Разумеется, я тоже уеду. Через час идет мой поезд. — Он побежал к лестнице.
Швейцар был близок к обмороку. Он доплелся до конторы, плюхнулся на стул и сообщил директору о новой беде.
— Отъезду Хагедорна надо помешать! — воскликнул Карл Отважный. — Расстроенный миллионер может нас так дискредитировать, что в следующем сезоне придется закрывать нашу лавочку.
Они поднялись на второй этаж и постучали в номер семь. Хагедорн не ответил. Директор нажал на ручку двери. Она была заперта. Из коридора они слышали, как в комнате с грохотом выдвигают ящики и захлопывают дверцы шкафов.
— Шумно укладывается, — тяжко вздохнул швейцар. Они скорбно спустились в холл и стали ожидать молодого человека.
Он появился.
— Чемодан пусть доставит на вокзал слуга. Я пойду пешком.
Оба засеменили рядом с ним.
— Господин кандидат, — умолял Карл Отважный. — Не наносите нам такой обиды.
