Она повернулась, схватила с комодика какой-то сверток, завернутый в коричневую бумагу, и сунула Питеру в руки.
— А теперь уходи!
Питер услышал доносящийся с палубы топот еще одних башмаков. Подхватив сверток, он опрометью взлетел по лестнице и, пригибаясь, помчался вдоль поручней правого борта. Позади послышались новые вопли. Один из голосов принадлежал Сланку. Но Питер никого не встретил и без помех добрался до трапа, ведущего в их отсек. Он быстро спустился и с огромным облегчением нырнул в отведенную им тесную каморку — в этот миг она показалась ему почти симпатичной.
Джимми сел.
— Питер, — сказал он, — ты вернулся.
Питер, тяжело дыша, опустился на пол. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди.
— Что случилось? — спросил Прентис.
— Эй, с тобой все нормально? — поинтересовался Томас. — Ты какой-то перепуганный.
— Ничего я не перепуганный, — чересчур поспешно отозвался Питер.
— Что случилось? — снова спросил Прентис.
— Ну, — сказал Питер, плохо понимая, что можно рассказать, во что мальчишки поверят, — там была эта комната, и…
— Ты еду принес? — перебил его Толстый Тэд.
— Ну, — сказал Питер, — я как раз…
— Принес! — воскликнул Толстый Тэд. Он заметил сверток и выхватил его из рук Питера. — Ты добыл еду!
— Но это…
На этот раз Питеру не дали договорить восторженные крики мальчишек: Толстый Тэд разорвал коричневую бумагу и победно извлек оттуда буханку хлеба.
— Питер! — воскликнул Джимми. — Ты достал еду!
— Ну, да, — невозмутимо отозвался Питер, глядя на буханку. — Само собой.
Им с трудом удалось отнять буханку у Толстого Тэда и поделить на пять частей. Они могли бы съесть и несколько таких буханок, но все-таки им удалось утолить самый лютый голод, и, подобрав последние крошки, мальчишки быстро уснули.
Все, кроме Питера. Он беспокойно ворочался, вспоминая странное приключение в трюме, и его мучили бесчисленные вопросы.
Как так получилось, что крыса летала? Что творилось в трюме? Чьи глаза он видел в темноте? Почему Молли оказалась там, внизу? Уж не ее ли глаза он видел? Наверняка ее! Но как глаза человека могут светиться в темноте? И как, как крыса могла летать?
Чем больше Питер размышлял над всем этим, тем крепче становилась его уверенность, что ответы, каковы бы они ни были, как-то связаны с сундуком, тем самым сундуком, из-за которого тот матрос так странно вел себя в день отплытия. Питер снова и снова прокручивал эти события в памяти, пытаясь припомнить, не видел ли он в трюме еще чего-нибудь, потом все-таки решил: нет, ничего. Только сундук. Именно из-за него там выставили охрану.
