— Что значит всё?
— Никаких проблем, мсье Тахир. Мы нашли прекрасную машину. Это очень, очень хорошая машина.
И объяснил, что у мясника из района трущоб есть машина, которую он не водит по причине больной спины, и мне прямой расчет взять ее у него. Однако я сильно разочаровался, узнав, что машину эту в течение двадцати лет использовали, чтобы возить туши овец с бойни к кишевшим мухами мясным прилавкам.
Сев в этот автомобиль, я почувствовал себя участником любопытного научного эксперимента, в котором в качестве подопытных морских свинок использовались пассажиры. Сиденья машины были инкрустированы останками мертвых опарышей, а в воздухе было черным-черно от мух. И сколько я их ни убивал, меньше их не становилось.
Взглянув на машину, я поблагодарил сторожей, похвально отозвался о щедрости мясника и вежливо отказался от предложения.
— В ней недостаточно места, — сказал я.
— Что вы имеете в виду? — удивился мясник. — Сюда можно уместить десять забитых овец.
Он постучал по заднему сиденью.
— Здесь полно места. Здесь хватит места на всю вашу семью.
— Но я хотел с полным приводом.
— Эта машина гораздо сильнее любой с полным приводом! — возмутился мясник.
— В ней есть барака, — сказал Осман. — Она принесет вам удачу.
Я посмотрел на эту жалкую груду замаранного кровью металла, с потрескавшимся ветровым стеклом, разбитыми фарами и усеянными раздавленными и засохшими опарышами сиденьями.
— Ну пожалуйста, — прошептал Осман. — Возьмите и испытайте ее. Всего на несколько дней.
— Хорошо, — угрюмо согласился я. — Но только на несколько дней.
Только позже я понял эту игру. Игру, в которую меня вовлекли без моего ведома. Игру, в которую в Марокко все — а не только иностранцы — играли вместе с родными и друзьями. Марокканцы считают своим долгом помогать всем своим близким. Не прийти на помощь значит навлечь позор и бесчестье на семью. Эта замечательная традиция привела к тому, что каждый тут изо всех сил стремится заставить вас делать то, от чего вам, по его мнению, будет лучше. За годы, проведенные на Востоке, я хорошо узнал эту систему. Возьми я машину напрокат в фирме, наши сторожа вкупе со своими домашними не пережили бы позора — страшного стыда за то, что они не приняли участия.
Как почти любое другое транспортное средство в Касабланке, машина мясника была помята со всех сторон и буквально разваливалась на части. С другой стороны, как я ни проклинал злополучный автомобиль, все-таки имелся и один плюс: машина давала мне возможность быть похожим на окружающих. Никому из тех, кто видел меня за ее рулем, и в голову не могло прийти, что я иностранец; или так мне, по крайней мере, думалось.
