Брентган обратился к философии, именуемой парадно и гордо: "сеть предрассудков". Философия эта напоминала отлично вентилируемый пассаж, с множеством входов и выходов. На одном входе было написано: "Особенности мужской жизни", на другом: "Потребности в разнообразии", на третьем: "Наследственность", на четвертом: "Темперамент" и так далее; каждый вход помечен был хитрой и утешительной надписью.
- Все это хорошо, - сказал Брентган, - но все это не приложимо к той правде, какая соединяет меня и Джесси. В области желаний все может стать "предрассудком". Я могу выйти из такси и почесать спину об угол дома. Я могу не заплатить своих долгов. Могу сказать незнакомой женщине в присутствии ее мужа, что я ее хочу; если же муж вознегодует, - сошлюсь на искренность и естественность своего желания. Так же всякий другой может подойти к Джесси, а я выслушаю его желания и буду продолжать разговор о красивых ногах Эммы Тейлор.
Чувство глубокого одиночества, совершенной, беззубой пустоты охватило его при этих образных заключениях.
- Но такая жизнь - только в танцах, - сказал Брентган. - Человечество изобрело танцы, как рисунок своих вожделений.
Между тем решение вопроса лежало не в логике, а в прекрасном и редком чувстве Джесси к нему. Это чувство нельзя было трогать ни грубой, ни жестокой рукой.
Такси остановился у недурного подъезда, и Брентган взошел на второй этаж, к двери с номером 3. Впервые он задумался над тем, что он скажет? Это естественное колебание было подавлено тревогой обокраденного, разыскивающего пропавшую вещь. Он вздохнул, выпрямился и позвонил.
III
Ему открыла женщина, которую Брентган не успел разглядеть, так как она тотчас убежала, кутая голые плечи в меховую накидку. Он прошел к раскрытой двери гостиной и остановился. Никто не появлялся, лишь в соседней комнате слышался шепот. Затем раздался смех и появилась девушка лет двадцати трех, в цветной пижаме и желтой юбке. Эта пижама и гладко остриженные черные волосы придавали ей больной вид. По равнодушию ее взгляда Брентган видел, что она знает его, но сам ничего не помнил. Зевнув, она протянула руку.
- Ах, это вы, - сказала девушка, рассматривая посетителя в тоне раздумья. - Других нет? Вы один?
- Один и не надолго, - ответил Брентган с волнением чрезвычайным.
- Дело в том, что я адски хочу спать, - заявила она, идя за ним в гостиную и поигрывая пальцами в карманах пижамы. - Вы нас разбудили, молодой человек... а ваше имя? Ах, да... вы... этот... этот... Ренган? Если хотите, сидите и дожидайтесь, пока я пополощусь в ванной.
